Дата публикации: 12 декабря, 00:21

Александр Шовковский — человек штучный. И в киевском “Динамо”, чьи цвета он защищает практически с самого начала суверенного футбола, он не просто вратарь, а живая легенда. Ну кто еще из действующих футболистов может вспомнить подробности затерянного в каких-нибудь лохматых 90-х матча чемпионата Украины, в котором за его клуб выходили люди, всю жизнь выступавшие в первенстве СССР и игравшие еще против искренних ребят из малофеевского “Динамо”.

Тогда и в Минске, и в Киеве собирались “битки”, а на поле разыгрывались грандиозные сражения, по накалу ничем не уступавшие битвам команды Шовковского и Шевченко в конце 90-х, когда динамовцы рвались к титулу победителя Лиги чемпионов. Эх, ностальгия...
Слушая мой сбивчивый рассказ о еще детских впечатлениях тех времен, он понимающе кивает и, не сомневаюсь, вполне их разделяет. Впрочем, между болельщиком и профессионалом всегда есть грань, и потому, наверное, в силу своего характера он не склонен говорить о том, что не стоит выносить из избы.
Иногда Саша напоминает мне опытного шахматиста, продумывающего каждый ход на доске и внимательно ее оглядывающего, потому что когда-то кто-то из моих коллег стащил у него пешку, а может, даже и целого коня.
С такой неторопливой рассудительностью мой собеседник вполне может двинуть и в политики — туда, где важно не только много и красиво говорить, но и совершать вполне реальные и осязаемые поступки.
Но как и всякий, даже самый матерый и авторитетный, вратарь, Шовковский все же порывист и эмоционален. Наверное, как и у всех, это случается тогда, когда происходящее задевает не только тебя, но и жизнь твоих родных и друзей. Помните то темпераментное послание из времен Майдана, когда Саша приглашал всех сомневающихся приехать в Киев и убедиться, что в его родном городе “бандеровцев, фашистов и нацистов” не существует. И даже был готов купить любому желающему билет...

— Интересно, много ли людей воспользовались вашей готовностью оплатить путешествие в Киев и посмотреть, что здесь происходит, своими глазами?
— Ни одного человека.

— На месте российских коллег я не преминул бы — отличный ведь информационный повод...
— Значит, вы не российский журналист, а белорусский. (Улыбается.) Они видят ситуацию в таком ракурсе, который им более выгоден.

— Вы сейчас по-другому смотрите на журналистов или всегда знали, что они в первую очередь бойцы идеологического фронта?
— В свое время у меня были довольно сложные отношения с масс-медиа, и это сформировало мое их восприятие. В общении с прессой я довольно уравновешенный и контролирую каждое сказанное слово. И в то же время при первой возможности стараюсь указать журналистам на допущенные ошибки.

— И когда это было последний раз?
— Признаться, давно. Видимо, все уже привыкли к моим требованиям. Хотя в них нет ничего особенного. Надо просто правильно передавать мои слова.

— Вы читаете то, что пишут о футболе?
— Практически нет. Мы и так разбираем с тренерами каждую игру. Каждое действие анализируем, удачное оно или не очень, делаем выводы, и это позволяет нам смотреть на процесс объективно и взвешенно. Что касается журналистики, то это одна из древнейших профессий, и каждый репортер должен обладать большим запасом знаний о том предмете, о котором рассказывает. Это с одной стороны, а с другой — опытный журналист всегда способен повернуть беседу так, чтобы заставить тебя отвечать на провокационные вопросы. Мне же надо этот маневр предугадать и обойти его.

— Вместе с тем как человек с журналистским образованием вы прекрасно знаете, что мы всего лишь работаем на читательскую аудиторию. А она хочет услышать о своих героях как можно больше — в том числе как о личностях и гражданах...
— Это понятно, но есть и такое, о чем болельщики не должны знать. Например, не стоит выносить на всеобщее обсуждение то, что происходит внутри команды. Хотел бы посмотреть на клуб или семью, внутри которых не бывает споров и разногласий и царит полная идиллия. Все вопросы подобного рода решаются в рабочем порядке и вовсе не нуждаются во всенародном обсуждении, потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Я, кстати, часто пользуюсь курьерскими услугами в алматы для доставки важных документов.

— Вы следите за футбольными репортажами с включенным звуком?
— Чаще всего голос комментатора мне не нужен. Я вообще не смотрю футбол как болельщик. Как профессионалу мне интересно оценить взаимодействия игроков разных зон, их индивидуальные действия. Поэтому звук только отвлекает. Друзья знают, что со мной смотреть футбол неинтересно, я отрешен от происходящего и прокомментировать матч смогу только после его окончания.

— Согласны, что футбол не подвергается математическому осмыслению, когда в каком-то отдельно взятом матче великолепную команду вдруг начинает преследовать какой-то злой рок, глупые ошибки и досадные мячи сами залетают в ворота?
— Это, конечно, есть. Играя с абсолютно равным соперником, мы умудрились вначале победить 4:0, а потом уступить 1:4. И насколько нелогично выиграли дома, настолько же странно проиграли в гостях. Иногда бывает, что команда реализует все свои моменты. И точно так же, ни с того ни с сего, все залетает и нам. Объяснить все это можно, наверное, только с точки зрения теории вероятностей. Но надо помнить, что в абсолютном большинстве случаев итог все же закономерен. В футболе главенствует принцип коллективного мышления. Футболисты обязаны понимать общую концепцию игры и знать свои конкретные действия в каждом из возможных эпизодов. При этом они должны действовать компактно и быть готовыми переключить темп в любой момент.

— Когда главный тренер “Динамо” вдруг простудит горло, он без особого риска может отправить на установку Шовковского — тот, сдается, очень грамотно все излагает...
— На многое уже давно не смотрю как игрок. Как футболист знаю свое место и не позволяю ничего лишнего, потому тренерам комфортно со мной работать. У каждого наставника есть своя концепция, и я как капитан и старожил стараюсь быть его помощником.

— С кем вам работалось легче всего?
— Наверное, корректнее спросить, какому тренеру было приятнее всего работать с Шовковским.

— Можно и так.
— Каждый игрок должен понимать, что можно быть одновременно замечательным человеком, прекрасным семьянином и душой компании, но прежде всего надо выполнять профессиональные задачи. Это главное. Ни один тренер не враг самому себе, он не собирает команду исключительно из хороших людей. Помните, как у Пелевина в “Жизни насекомых” — теории построения мира? Вот так же многие думают, что есть я — и то, что существует вокруг.

— Вы всегда были таким своеобразным и читающим Пелевина футболистом, или же в вашей жизни происходили события, менявшие привычный образ жизни?
— Есть хорошее изречение: все, что не убивает, делает нас сильнее. Я прекрасно запомнил 1999 год — до этого в моей карьере все шло замечательно. Вплоть до той досадной ошибки в плей-офф чемпионата Европы в игре со словенцами, после которой последовали два года травли. Многие тогда, знаю, поставили на мне крест, мол, закончился Шовковский — забудьте эту фамилию навсегда. Разрушено было практически все, и сейчас, оглядываясь в прошлое, могу сказать: ну и хорошо, что все это произошло. Я выстоял и стал сильнее. Тогда все получилось, как в песне Светланы Лободы — я научился закрывать вокруг себя стальные двери. Считай, полностью поменял круг общения. Теперь он состоит в основном из индивидуально сильных личностей со своими принципами. Иногда наши взгляды совпадают, иногда нет, но нам интересно проводить время вместе. Мы можем обсудить любую тему и проблему.

— Сейчас, увы, тема одна.
— Даже ее мы стараемся аккуратно обходить, потому что каждый раз это сопровождается большим эмоциональным всплеском. Нельзя обсуждать то, что сегодня происходит, с безучастным видом.

— После того как вы высказали свою позицию в СМИ, взаимоотношения с российскими друзьями, наверное, изменились не в лучшую сторону.
— Как раз нет. Относятся к этому с пониманием и не реагируют, как большинство их соотечественников. Наверное, потому, что они — хорошо воспитанные и образованные люди. И прекрасно понимают, что нам показывают искаженную картину событий.

— Многие считают, что вас ждет будущее политика.
— Такие предложения, не скрою, поступали, но я пока действующий спортсмен и сконцентрирован исключительно на футболе.

— В 39 лет вы прямо-таки образец профессионализма...
— Знаете, самые большие проблемы начинаются тогда, когда игрок уверует в то, что все знает и умеет. Это происходит под воздействием общественности, друзей и той же прессы. Человек сам создает вокруг себя комфорт- ное информационное поле, закрывается в нем и перестает адекватно воспринимать действительность. В такой момент он перестает расти. Я тоже через это прошел, но у меня были хорошие учителя и советчики, которые помогли взглянуть на себя со стороны.

— Сейчас вам надо работать больше, или накопленный опыт помогает решать задачи с меньшими энергозатратами?
— Корректируется направление работы. Когда тебе почти 40, надо бережнее расходовать собственные силы, но психологическое состояние и отношение к делу меняться не должны. Возможно, я ухожу от количества повторений, но интенсивность остается такой же, иначе можно потерять реакцию и быстроту. И если до сих пор доверяют место в воротах, то вовсе не потому, что у меня опыт или я какой-то знаковый персонаж для клуба. Последний рубеж достанется тому, кто лучше готов.

— Вы выглядите моложе своих лет.
— Наверное, надо сказать спасибо генетике. Кроме того, стоит всегда помнить, что человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. По внутреннему ощущению мне не больше тридцати.

— Как-то особенно питаетесь?
— Сигаретам нет — однозначно. Алкоголь? После тренировки могу выпить бокал пива, чтобы восстановить силы, но этим и ограничусь. Крепких напитков для меня не существует, но я с удовольствием собираю красные и белые вина — дома их довольно обширная коллекция. Бокал вина в хорошей компании даже полезен. В питании стал намного более избирательным. Сладкого ем мало, больше люблю натуральные продукты. Порции небольшие. Никаких лимонадов и колы. Хорошо, что я никогда не отличался склонностью к полноте. К тому же всегда старался прислушиваться к своему организму, и он, как правило, отвечал взаимностью.

— Вам, наверное, сейчас как никогда легко руководить партнерами из ворот...
— Задача вратаря — облегчить работу игрока, подсказать ему, чтобы занял правильную позицию или принял быстрое и верное решение. Когда защитник ошибся, нет смысла упрекать его и кричать на весь стадион. На- оборот, надо его поддержать, потому что никто специально ошибаться не хочет.

— Попадались в вашей карьере форварды, против которых всегда было сложно играть?
— А как же! Рауль мне часто забивал... Знаете, чем выше интеллект игрока, тем более непредсказуемо он действует.

— Рауль — легенда “Реала”, такой же статус имеете в киевском “Динамо” и вы. Это льстит самолюбию?
— Не думаю об этом. Прежде всего я должен оправдывать надежды руководства и болельщиков, вести за собой команду и демонстрировать надежную игру. Если это получается, то, считаю, хорошо выполняю свою работу.

— Молодые ребята часто просят совета?
— Случается. Но, как правило, они думают, что и так все знают. А я сам в душу никому не лезу. Хотя если попросят, например, рассказать о нашем восприятии форвардов, то могу посоветовать, какой ход в какой ситуации лучше всего сделать, чтобы озадачить вратаря. Многие полученные знания потом используют на тренировках и в играх.

— Что скажете о нашем земляке Артеме Милевском?
— Хороший футболист. Весьма коммуникабельный парень, но, как мне кажется, его взгляды на некоторые вопросы должны быть другими.

— Возможно, он изменится, когда повзрослеет и вдоволь попутешествует по клубам, которые трудно назвать командами мечты. Кстати, не жалеете, что всю жизнь защищали честь только киевского “Динамо” и так и не узнали, что такое легионерский хлеб?
— В свое время меня, так понимаю, отпускать никуда не хотели. Затем возможность появилась, но уже были обстоятельства, переступить через которые я не мог. А потом уже и смысла никакого не было уезжать. Но если кто-то думает, что я об этом сожалею, то ошибается. Никогда не жалей о том, чего не знаешь. Зачем напрягать нервную систему и думать о том, что было бы, если бы...

— Не может быть, чтобы вам не предлагали попробовать себя не только в политике, но и в бизнесе.
— Любить так любить, гулять так гулять. Надо делать что-то одно хорошо, вместо того чтобы заниматься несколькими делами одновременно, как бог на душу положит. Примеров тому в своей жизни я видел достаточно и потому предпочитаю учиться на чужих ошибках. Сколько еще собираюсь выступать? Сложно сказать. Здесь одного желания и мотивации мало, многое будет зависеть от физического состояния организма. Например, в прошлом сезоне получил травму в первом же матче и восстанавливался два с половиной месяца. Так что все непредсказуемо, и именно поэтому загадывать ничего не хочется.

— С вашим именем и после “Динамо” вполне можно пару-тройку сезонов провести в клубе рангом ниже. Вон Филимонов до сих пор пылит, а ему через месяц сорок один...
— Скажу честно: всю жизнь играл в киевском “Динамо” и закончить карьеру хочу тоже здесь.

— Вы единственный вратарь, участвовавший в пятнадцати розыгрышах Лиги чемпионов...
— Ой, по правде говоря, за рекордами не слежу, меня это меньше всего интересует. В ином случае не ушел бы из сборной и сыграл бы пять или шесть матчей для достижения еще какого-нибудь знакового рубежа. Просто однажды понял, что не могу уже отдавать себя на сто процентов в играх и за клуб, и за сборную. Надо было чем-то пожертвовать. Во всяком случае это был честный поступок, и мне себя упрекнуть не в чем.