Дата публикации: 09 декабря, 23:06

Что мы знаем о Максиме РОМАЩЕНКО прямо сейчас? В основном о его былых заслугах: в МПКЦ, московских “Динамо” и “Торпедо”, турецких “Газиантепспоре”, “Трабзонспоре”, “Бурсаспоре”. Где-то после 30 лет калибр его клубов начал уменьшаться и вскоре сжался до масштабов второго российского дивизиона: Белгорода, Брянска.

Последним местом работы Максима были подмосковные “Химки”, но в прошлом году экс-игрок и рекордсмен сборной Беларуси по количеству забитых за нее голов пропал с футбольных радаров. Логичное предположение — завершил карьеру — оказалось правдой. Ну, почти правдой…
Корреспондент “ПБ” набрал московский номер телефона Максима, и тот с радостью откликнулся на просьбу об интервью, не пожалев часа времени. А в конце добавил: “Спасибо, что не забываете о моей скромной персоне”. Мы и не забывали. А Максим по-прежнему живет в Москве, играет в команде любителей, воспитывает двоих детей, учится на тренера, ездит смотреть Формулу-1, отращивает бороду. И совсем не прочь вспомнить богатое прошлое. Юревича и Штанге. Романцева и Ярцева. Мозырь и Москву. Стамбул и Трабзон.

— До сих пор нет официального подтверждения информации — Максим Ромащенко действительно завершил карьеру?
— Если говорить о профессиональной карьере, то да. В прошлом году доиграл сезон в “Химках” и решил, что пора завязывать. Но полностью о футболе не забыл: играю на любительском уровне. Здесь, в Москве, у нас есть команда, выступает в одной из непрофессиональных лиг. Так что еще бегаю потихоньку.

— Получается, вы закончили в 37 лет. Это нормальный возраст, чтобы вешать бутсы на гвоздь, или можно было еще поиграть?
— Считаю, что уходить всегда надо правильно и вовремя, не затягивать. Я рад, что у меня была такая богатая и насыщенная карьера: много клубов, национальная сборная. Все главные успехи, так получилось, пришлись на период еще до тридцатилетия. И нужно быть объективным: в 37 уже тяжело выступать на хорошем уровне и показывать стабильную игру. Надо было думать о завершении карьеры. Особо это не афишировал — просто дождался окончания сезона и спокойно попрощался, без лишнего шума.

— Что самое сложное в первые месяцы без футбола?
— Не скажу, что завершение карьеры далось мне как-то болезненно. Опять же — потому что осознал: время пришло. Что касается сложностей, это в первую очередь смена образа жизни. Когда у тебя на протяжении многих лет были определенный график и режим, надо прилагать усилия, чтобы перестроиться. Зато теперь есть возможность гораздо больше времени проводить с семьей.

— У вас есть какое-нибудь дело?
— Скажем так: у меня пока есть возможность ничем не заниматься. И я ей пользуюсь. Воспитываю двоих детей. Разве что тренерские курсы посещаю, планирую в скором времени получить лицензию.

— То есть Максим Ромащенко вполне представляет себя в роли тренера?
— Почему бы и нет? Не исключаю, что останусь работать в футболе. У меня уже есть лицензия, позволяющая тренировать детей 10-12 лет. А скоро, может, разрешат работать и со взрослыми командами. Кстати, планирую купить металлический контейнер со скидкой.

— За двадцать лет вы сменили двенадцать клубов. В каких из них провели наиболее счастливые периоды карьеры?
— Сложно выделить какие-то команды. Во многих оставлял частичку себя и из каждого периода остались яркие воспоминания: и Беларусь, и Россия, и Турция. Могу выделить, например, МПКЦ — клуб, который дал огромный толчок развитию моей карьеры. Юность, переходный возраст, вступление во взрослую жизнь — все это пришлось на Мозырь. И первый вызов в сборную тоже.

— Мозырское золото занимает особое место в вашей коллекции?
— Не скажу, что храню его как-то по-особенному. Где-то есть медаль, лежит вместе с другими наградами. Но она, конечно, особенно памятна. Первая...

— Какой вам вспоминается работа с Анатолием Юревичем?
— Это огромная величина в белорусском футболе. Очень рад, что в юношестве судьба свела меня с ним. Анатолий Иванович многое дал не только как специалист — это целая школа жизни. Ну и, конечно, приходилось много работать и по максимуму выкладываться на тренировках.

— С кем из тренеров еще вам работалось в удовольствие?
— Каждый специалист был хорош по-своему, каждый что-то привнес в мою игру. Опыт футболиста ведь так и накапливается. За время карьеры удалось поработать со многими тренерами. Вспоминается и Олег Романцев, у которого поиграл в московском “Динамо”. Квалифицированный специалист, очень сильный тактик. Олег Иванович многое дал мне в теоретическом плане. Или, к примеру, Георгий Ярцев, с которым работали в “Торпедо”. Да и многие другие, ни о ком не могу сказать плохого слова.

— У нас в “Прессболе” есть рубрика “Матч моей жизни”. Мне почему-то кажется, случись вам в ней выступать, выбрали бы знаменитую игру со сборной Италии в Парме. Я угадал?
— Сложно не согласиться, однако сложно остановить выбор на каком-то одном матче. Тот поединок в Италии действительно выдался запоминающимся, одним из самых громких в истории сборной. Но он бы точно стал “матчем моей жизни”, если бы не проиграли. Или если бы сборная участвовала в борьбе за выход на чемпионат мира.
Вообще же, можно вспомнить немало игр. Многие запали в память. Вот, например, поединок с “Фенербахче” — я играл за “Трабзонспор”, и мы боролись с “Фенером” за чемпионство. Побеждали бы — становились первыми, а это в турецком чемпионате стало бы колоссальным достижением. Тогда была потрясающая по накалу встреча. Увы, мы ее проиграли. Но эмоций осталось море.

— А о том дубле в ворота Буффона, вероятно, уже устали рассказывать... Часто заставляют вспоминать его?
— Да уж, это все-таки одна из вех в карьере, поэтому периодически напоминают. Впрочем, вряд ли мне это может доставить дискомфорт — о таких моментах всегда приятно говорить снова и снова.

— Вы как-то признались, что больше половины голов забили со штрафных. Это действительно так?
— Не могу привести точную статистику — не считал. Но, наверное, это близко к правде. У игроков той сборной было много достоинств, у меня вот такая “фишка” — стандартные положения.

— В противовес успехам и ярким моментам — были эпизоды, о которых как на духу можете сказать: не получилось, что-то нужно было сделать по-другому?
— Жалеть мне особо не о чем. Хотя негатив присутствует в карьере каждого футболиста. Нужно просто оставлять его позади и двигаться дальше. Но, конечно, есть о чем переживать. Например, о том, что сборная так и не попала на топ-турнир. Или хотя бы серьезно не ввязалась в борьбу за путевку, не дошла, допустим, до стыковых матчей.

— У вас периодически были проблемы с тренерами, в том числе в национальной команде. Почему так получалось?
— Не соглашусь, что был конфликтным футболистом. Со всеми тренерами, с которыми работал, были нормальные отношения. А если и случались какие-то локальные конфликты, все быстро забывалось.

— Мне, например, Максим Ромащенко вспоминается достаточно горячим игроком.
— Не стану отрицать, порою мог дать волю эмоциям. Был импульсивным, агрессивным в игре. Может, иногда чересчур, но только лишь потому, что старался в каждом матче выкладываться на сто процентов, чтобы потом не было стыдно за проделанную работу, даже если результат оказался неудачным.

— Как воспринимали критику в свой адрес?
— Адекватно, если она конструктивная, аргументированная и исходит от профессионала. Если же просто непонятно откуда льется грязь, старался не придавать этому значения. Но совсем другое дело — самокритика. Я серьезно к себе относился, всегда предъявлял высокие требования. Наверное, отсюда и излишняя эмоциональность. Просто не могу простить, если кто-то играет, что называется, на одной ноге, вполсилы. Не понимаю, как так можно в футболе. И очень заводило, когда каких-то игроков искусственно подтягивали, проталкивали в основной состав. Это нездоровая ситуация, когда футболист в основе только благодаря хорошему знакомству с тренером.

— Со сборной вы расстались не лучшим образом, когда в 2008-м уехали после товарищеского матча с немцами. Как по прошествии лет вспоминается тот конфликт со Штанге?
— С моей стороны речь не идет ни о каком конфликте. Тогда поступил, как считал нужным, и ни разу об этом не пожалел. Я знаю себе цену. Как и то, что всегда выкладываюсь в матчах за сборную по полной программе. Как и то, что много сделал для национальной команды. Но когда с тобой при этом обращаются, как будто ты обычный человек и как будто пришел с улицы — такого терпеть не могу. В лицо просто улыбались, а за спиной происходило совсем другое. Впрочем, это все уже в прошлом, никаких обид нет.

— Штанге при встрече сейчас подали бы руку?
— Конечно! Повторюсь: никаких проблем во взаимоотношениях со Штанге я не видел. А все нюансы нужно оставить в прошлом. Если встретимся вдруг с Берндом, не сомневаюсь: хорошо посидим, поговорим, вспомним былое.

— А есть люди из вашего прошлого, которым бы не подали руки?
— К счастью, таких припомнить не могу.

— Вы не белорус, но всегда играли за нашу сборную с максимальной самоотдачей. Где искали мотивацию?
— Ее не нужно было искать. Выступление за национальную команду уже само по себе мотивация.

— Никогда не думали, что в свое время стоило немного подождать и заиграться за родную украинскую команду? Она и на чемпионат мира выходила, и выступала успешнее…
— Никогда об этом даже не думал. Все мои мысли были только о белорусской сборной — как в нее попасть и принести команде наибольшую пользу.

— Ваш рекорд по количеству забитых мячей за сборную до сих пор не удалось никому побить. Как к этому относитесь?
— Ни в коем случае это не радует. Не сторонник того, чтобы он держался вечно, ведь тогда это будет свидетельствовать, что белорусский футбол находится не в лучшем состоянии. К этим двадцати голам сейчас вроде бы никто и не подобрался — это печально. Пусть уже кто-нибудь побьет рекорд.

— И последние выступления сборной оставляют желать лучшего. Какую игру нашей команды видели?
— Смотрел матч со сборной Испании. Что сказать… Разница в классе между соперниками очень серьезная, шансов у нашей команды не было. Да и вообще, ситуация в отборочном турнире не вселяет надежды. Казалось бы, на чемпионат Европы дает пропуск и первое, и второе, а может быть, еще и третье место, однако уже к зиме мало шансов даже на попадание в тройку. Их практически нет, а это ведь был отличный шанс оказаться на топ-турнире. Не знаю, почему у нынешнего поколения сборной не получилось воспользоваться им.

— Сейчас идут поиски тренера, в том числе рассматривают кандидатуру Хацкевича. Что скажете?
— Со стороны слишком тяжело об этом судить. Не могу оценить тренерские качества того или иного кандидата.

— Вспомнился один момент из вашего прошлого: вы признаетесь лучшим игроком Беларуси 2004 года, но на церемонии награждения не появляетесь — якобы сломался самолет. Тогда было много пересудов…
— Да, вот добавьте в список того, о чем Максим Ромащенко жалеет, эту ситуацию. Очень переживал, что не смог тогда получить награду на церемонии. Насчет самолета — так на самом деле все и было. Такая вот ирония судьбы. Мы летели в Минск с женой. У нее тогда как раз был день рождения. Думал: вот какой подарок ей подготовлю, пусть гордится, какой у нее муж. А в итоге вот как праздник прошел — мы целый день в аэропорту и провели…

— В Мозыре у тещи часто удается бывать?
— Не сказать, чтобы очень. Но каждый год всей семьей, вместе с детьми приезжаем. Очень люблю возвращаться в Мозырь — каждый раз огромная волна воспоминаний: и футбольных, и личных.

— Поделитесь?
— Ну, это юношество, максимализм. Первые шаги в карьере, амбиции, постоянное желание что-то доказать. Много друзей. Жену я здесь встретил — как раз карьера только пошла в гору. Все время хотелось похвастаться перед девушкой: вот, смотри, я в футбол играю, вот, смотри, меня в сборную вызвали. Еще один стимул был к развитию. Романтика, короче.

— Видел в вашем Instagram фото с российского этапа Формулы-1. Чем еще сейчас занимаетесь, когда появилось свободное время?
— Хочу наверстать, успеть то, что не получалось во время карьеры. Не сижу на месте. Например, постоянно стараюсь улучить момент и куда-нибудь съездить.

— Вы растите бороду — с чего вдруг смена имиджа?
— Просто стараюсь время от времени что-то менять в своей жизни, в том числе внешний вид.

— Когда легионерствовали в Турции, вы как-то заметили, что думаете на местном языке. Правда?
— Да, все-таки провел там немало времени — лет пять в сумме. Выступал в разных командах, проникся местным духом, традициями, привык к укладу жизни. И интерес к футболу там огромный. В первую очередь, конечно, это касается Стамбула — там фанатские торсиды разных клубов особенно шумны. Но ими дело не ограничивается — в каждом турецком городе обожают футбол, и на каждом стадионе аншлаг. В такой обстановке, куда бы ты ни приехал, всегда приятно играть. Антураж просто потрясающий! Настраиваться на игры, собственно, даже и не нужно. Трибуны и без того мотивируют запредельно.

— Сейчас бываете в Турции?
— В прошлом году всей семьей прилетали. Нет, не в Анталью на пляже полежать приехали — были в Стамбуле. На футбол, к сожалению, не попали.

— В тамошней суперлиге сейчас выступает Саша Глеб…
— Правда? А в какой команде?

— В “Коньяспоре”.
— Хм, “Коньяспор”… А, это не слишком авторитетная команда, такая провинциальная. Не знаю, что Саша в ней нашел и почему его выбор пал именно на Конью.

— Ну, пригласили... Ему вроде бы нравится.
— Хозяин — барин. Каждому свое, как говорится. Но не знаю, как после “Барселоны” может понравиться “Коньяспор”…

— Правда, что вас и Мирослава знаменитому удару учил отец, используя мяч, набитый песком?
— Было такое. Это современные мячи какие-то сложные. Песка в них не отыщешь — сплошные ноу-хау. У нас в детстве были простые, кожаные, но ими мы и умудрялись играть в футбол. И неплохо получалось. Сейчас вообще все по-другому. И поля зеленые, а не как у нас — песок или вовсе асфальт. И технологии всякие, 3D или как их там. Меня недавно на передачу пригласили из московского “Динамо”, и в видеоряде мои голы показывали. Как посмотрел я на качество записи... Черно-белая, контрастность какая-то непонятная, мало что разглядеть вообще можно. Но умудрялись же играть. А у современных футболистов много козырей. Отличные условия для игр и тренировок, новейшие технологии. Это ведь возможности для прогресса, а они ими зачастую не пользуются. А что касается отца — да, мой удар во многом его заслуга. Он все время занимался со мной и братом, заставлял оттачивать мастерство. Одного таланта ведь мало, надо постоянно работать.

— А у кого “пушка” мощнее: у вас или у Мирослава?
— Ой, даже и не скажу точно. Мы не замеряли, так что затрудняюсь ответить.

— Сына, случайно, не тренируете по такой же методике?
— Тренирую. А как вы думали? Мяч у нас такой же, тяжелый. Ну, без песка, конечно, но на тот, по которому я в детстве бил, похож.

— И как у наследника удар?
— Хороший. Уже можно приблизительно сравнить с моим. Но еще надо немного поработать над техникой.

— Сын тоже левша?
— Ага.

— В заключение можно о грустном? У вас есть какая-нибудь история о Валентине Белькевиче?
— ...Я просто скажу так: печально, что столь талантливые футболисты так рано уходят. Благодарю судьбу, что знал его и выступал бок о бок на поле, что играл в национальной сборной в одно с ним время. Да и вообще, что имел честь быть знаком. Новость о его смерти просто шокировала. Полдня не мог прийти в себя и поверить в случившееся. Как?! Ведь только недавно виделись! Очень жаль, что такие люди рано нас покидают…