Дата публикации: 10 декабря, 12:25

Он никогда не был выдающимся игроком по меркам чемпионата Беларуси. Но выиграл его, а равно и Кубок страны, еще тринадцать лет назад. Его рассказы с высоты прожитых лет — открытая летопись первозданного белорусского футбола 2000-х. 35-летний экс-нападающий Денис Каролик зимой порвал с футболом — и сегодня осваивает совсем другую работу.

— Как занесло в аэропорт?
— Естественно, по знакомству. Просто так туда не устроишься. Закончил с футболом. А без работы же сидеть не будешь. Тем более если семья есть. Начал подыскивать варианты. Подсказали службу в аэропорту. Пообщался с начальником подразделения досмотра. Он, кстати, большим любителем футбола оказался — и меня знал. Читает все интервью. Следит и за белорусским футболом, и за европейским. Рад был меня видеть.

— Обучение?
— Месяц. Пятидневка — с понедельника по пятницу. Прямо в аэропорту есть специализированный класс. Все как положено: учишься за партой, конспекты ведешь. Преподаватели разные: одни — по досмотровой технологии, другие на оружии специализируются, на взрывчатке.

— Должность как называется?
— Инспектор досмотра в службе авиационной безопасности.

— Непыльная работенка?
— Да уж, это не мешки ворочать. Тепло, чисто. Но, с другой стороны, работа очень ответственная. Если что-то пропустишь или не увидишь, серьезные проблемы будут. Слава богу, пока со мной такого не случалось. Все по мелочи: ножи постоянно в ручной клади пытаются провезти, хотя нельзя.

— И что говоришь таким смельчакам?
— “Сдаем в багаж”. Одни слушаются, другие — нет. Здоровенные такие ножи везут. И говорят: “Да я с ними полмира облетал!” Ну не рассказывай ты басни! Сейчас народ уже знает, чего брать в самолет нельзя. На рейсах в Европу вообще все четко. Проблематично с теми, кто летит в Москву, а также в Тбилиси и Ашгабат. Среди первых встречаются “крутые” ребята, которым, как им кажется, позволено все. А вторые по своей простоте особо не вникают в подробности перелета.

— Самый необычный предмет, который пытались провезти мимо тебя?
— Месяца два назад работали на московском рейсе. У одного мужчины в ручной клади — булава. Настоящая: деревянная, огромная, с шипами. Как у Ильи Муромца, когда он со Змеем Горынычем дрался. И тянет этот пассажир ее с собой в самолет. Культурно объясняем: “Так нельзя. Лучше запаковать и сдать в багаж, потому что этой булавой полсамолета легко разнести”. Он — категорически: “Нет! Я высокопоставленный, мне можно. Позовите старшего!” Тот приходит. И выслушивает: “Да кто ты такой? Один мой звонок, и работать здесь больше не будешь!” Правда, у нашего инспектора такое каждый день. Но работает он по-прежнему — уже лет восемь. А булава эта теперь в аэропорту в классе — как учебное пособие.

— Сам-то налетался сполна?
— Если честно, да. Многие знакомые, которые раньше работали на досмотре, сейчас бортпроводники. Это и престижнее считается, и зарплата повыше. Но как можно каждый день переносить по три взлета и посадки? Неужели не надоедает? Улыбаются: “Это ж работа. Как водитель садится за руль, так и мы”.

— Кто из знакомых летать боялся?
— Артем Гончарик. У него проблемы с этим очень серьезные были. На один матч БАТЭ в еврокубках даже не отправился. На трапе развернулся: “Не полечу, и все!” Ярко выраженная аэрофобия. Еще играл в Бобруйске такой защитник Ярик Свердлов. Помню, тоже очень сильно летать боялся. Наш доктор Тадеуш Переход его снотворным накачает — так Свердлов в самолет еле заходил. Когда снотворное было, а когда — другое успокоительное.

— История с полетами, которая сразу приходит на ум?
— Узнал одну такую в учебном классе. Все документально подтверждено. И видео есть. Давно это было. Сейчас очень много людей из Жодино живет в Швеции. И простой парень из жодинского техникума захотел туда к друзьям. Но хватало на билет только на московский рейс. Так он как-то пронес в самолет муляж гранаты — вполне на нее похожий. Посреди полета встает и достает его: “Летим в Швецию!” По-моему, обошлось. Определили, что это муляж. “Обезоружили” парня.

— Что вспоминается из своего опыта?
— Болтанки, тряски — обычное явление. Разве что первый полет в памяти навсегда. Начало 2000-го. Только что перебрался из Жодино в Бобруйск. “Торпедо” выезжало на сборы в Молдову — сутками на автобусе катались. А здесь — высшая лига. Мне — всего девятнадцать. И через неделю лететь на сборы — на Кипр!

— На выездной матч Кубка УЕФА с “Ружомбероком” как добирались?
— Летели в Словакию еще из аэропорта “Минск-1”. Маленький самолет — мест на сорок, ровно на команду. Гул от пропеллеров стоял просто страшный. Короче, летим. Р-раз — выходит пилот, снует по салону! Мы насторожились: “Как так?!” Успокаивает: “Ребята, даже если у этого самолета все двигатели откажут, он еще сто километров может планировать, как аэроплан. Так что найти, где приземлиться, времени хватит. Кстати, недавно я купил квартиру в festival таунхаус по сравнительно низкой цене”.

— Обратно дорога небось веселая была?
— Это ж 2000-е годы. Сейчас наши клубы в еврокубках постоянно, серьезно к ним относятся. А раньше без пива никуда. По дороге назад — со сборов или матчей — всегда. Где бы я ни играл, не запрещалось выпить бутылочку-другую пива.

— Шапиро это даже приветствовал.
— Баня или выездной матч — без проблем. И накануне игры как-то экспериментировал. Вечером приходим на ужин — на столе вино. Красное, хорошее — бутылочка человек на пять. Хочешь — бокал, хочешь — половину. Но если нет двадцати — пожалуйста, сок.

— У “Белшины” был такой состав — одним пивом не обойтись никак...
— Прилетели откуда-то со сборов. Может, с того самого Кипра. Садимся в автобус, который приехал за нами, и отправляемся в Бобруйск. А сами уже навеселе. Пока летели, все было хорошо.

— Виски?
— Все, что продавалось в дьюти-фри. Продолжение банкета — в автобусе. На трассе — пит- стоп. Всего хватает. И виски есть. Но нужно в туалет. Один игрок зашел за автобус и оперся на него сзади. Видимо, еще и перекурить ему надо было. Здесь, как обычно, голос: “Все?” Видно, не заметили в таком состоянии потери бойца. Дальше он рассказывает: “Стою себе спокойненько, отдыхаю. Вдруг автобус поехал — я приземляюсь на асфальт. Машу водителю в зеркало заднего вида. Ни фига — забыли про меня”.
Проехали мы километров пятнадцать. А связи у того игрока не было. Продолжается банкет. Наполняются стаканчики. И один лишний остается — передать его некому. Народ начинает понимать: что-то не то.

— Кабы не банкет, и не заметили бы!
— Разворачивается автобус на поиски. Наш парень движется навстречу — в сторону Бобруйска. Высунул руку, пытается остановить машину. Ну и, что неудивительно, повело его на дорогу. Тут притормаживает авто. Он к нему: “Хорошо, что остановились — подвезите!” На что слышит: “Куда прешь под колеса в таком состоянии?!” Короче, дают ему трындюлей. Товарищ скатывается в овраг. Мы его, естественно, проезжая мимо, из автобуса не видим. Нет человека! Ну, думаем, как-то уехал. Разворачиваемся обратно — и со второй попытки подбираем его на трассе. Лицо побитое. Бросается с кулаками на водителя. Еле успокоили.

— Для 19-летнего футболиста такое было сродни потрясению?
— Не то чтобы. Рассказы о Бобруйске ходили. Конечно, неловко было. Тем не менее играли ребята. Если с теми, кто постарше, попадал на разминке в “квадрат”, выйти оттуда было очень сложно.

— Как тебя вообще забрала “Белшина”? Агента 15 лет назад, подозреваю, не было...
— На игры “Торпедо” в первой лиге приезжали бобруйские тренеры. Были Олег Волох и Иван Савостиков и на последнем нашем матче в сезоне. Он как раз проходил в Жодино. Потом в ресторане собрались. И они там с нашими директорами тоже мелькали. Пересеклись на улице. Там мне и сказали, что отныне я — игрок “Белшины”.
Потом, уже после окончания чемпионата, с “Белшиной” съездили на одну товарищескую игру. 5:1 вроде кого-то обыграли. Я, кажется, покер сделал. Сразу же поехали на базу и подписали контракт. Подъемных там было прописано две тысячи долларов. Правда, их так и не увидел.

— Почему?
— Приключилась история с автомобилем, который у меня угнали в Бобруйске. С Серым Демидчиком поехали на рынок, поставили машину. Минут через пять возвращаемся — нет. “Ауди” “сотка”, 93-го года, нормальная такая. Вызвал милицию. По горячим следам очень “быстро” приехали — где-то через час. Автомобиль вернули недельки через две. Но мне сказали, что придется эти две тысячи отдать за его возврат. То есть якобы их отдали без меня, пока команда была на матче в Бресте. Кому — без понятия.

— Акшаев рассказывал, что гендиректор завода “Белшина” Поляков замечательно относился к игрокам...
— Подарков не дарил. Но проблем с деньгами не было никаких. Зарплата вовремя. Премиальные — тоже. 250 долларов за победу, 125 — за ничью. Отыграли матч — через пару дней их получали. Солидно. До этого моя последняя зарплата в Жодино была сорок долларов. А там — триста. И премиальные. Выиграли два матча в начале сезона — уже полтысячи. Плюс тут же зарплата — еще триста. Представляешь, после сорока долларов — восемьсот! Спрятал в носки и пошел домой.

— Какова их судьба?
— Как раз пришло в команду много молодых. Влиться в коллектив — естественное требование. Жили в профилактории. Недалеко от базы была лесопосадка. Ну и — шашлычок, пивко. Помню, та плеяда игроков очень любила шампанское. Не было водки, но шампанского — очень много. Не ящик и не два — десятки! Вот лесопосадка — и такая же лесопосадка шампанского.

— Тогдашний директор “Белшины” Гуща чем запомнился?
— Это был еще адекватный руководитель. А вот его зам Бубновский... Любопытная история по поводу тех моих подъемных. Сколько раз к нему подходил: “Отдайте, пожалуйста. Прописаны деньги в контракте — когда можно забрать?” А Бубновский: “Да вот же они, лежат в сейфе. Но ты же их потеряешь, пусть они у меня побудут до матча, потом отдам”. Проходит матч. Он: “Подожди, занят пока, туда-сюда, судьи. Потом приедешь — отдам”. История повторялась не одну неделю. Дал бы хоть понюхать денежки те, посмотреть, как они там.

— Видно, до сих пор лежат в сейфе.
— Ага.

— С Акшаевым давно виделись?
— Наверное, еще когда он минский “Локомотив” тренировал. Я к их доктору Аркадьичу обращался — хороший специалист.

— Акшаев рассказывал, что Гормаш слишком халатно относился к своему таланту, Балашов и Алещенко — легкомысленно...
— Наблюдалось это, конечно. Евгеньич еще держал ребят в ежовых рукавицах. Один случай мне не понравился: выражение от Леща — прямо Акшаеву в глаза. Тренер из Витебска забрал его с тем же Гормашем в “Гомель”. И, насколько знаю, им дали там очень хорошие подъемные. Но через полгода Евгеньича убрали, и они сразу же вместе уехали в Бобруйск. Там — еще подъемные, и тоже неплохие. Потом, правда, у нас начались небольшие проблемы с деньгами. Их выплачивали, но с задержками. И Алещенко с Акшаевым повздорили. Лещ и выдал: “Затянули меня в кабалу безденежную!” Затем вроде как помирились.

— И обратный пример — Трухов. Очень требовательный к себе, профессионал.
— Интеллигент. Не из этой компании. Все у него очень щепетильно, строго. Крепкого спиртного в рационе Игоря не было. Пиво, вино — если только вместе со всеми, на выходных. А так очень все профессионально. Поэтому и играет до сих пор, хотя ему скоро сорок.

— Завоевание Кубка и золото чемпионата в сезоне-2001 праздновали бурно?
— На следующий день после выигрыша Кубка мы с Саней Шагойко уехали в молодежную сборную. Так что отпраздновать толком не получилось. Выиграли титул на “Динамо”. Попросили Гущу позвонить Пунтусу и попросить выходной. Тот сказал, что для нас будет только кросс, но приехать надо обязательно. Вернулись с командой в Бобруйск. Естественно, отмечали успех в ресторане. Наверное, пару пива выпили. Потому что с утра надо было садиться за руль и ехать в “молодежку”. Не пошел Пунтус на уступки. Может, это и правильно.

— Ну а золото чемпионата?
— Там уже, безусловно, все было: и банкет, и продолжение, и подарки, и ночные дискотеки. Вообще, это можно себе позволить. Но смотря как, когда и насколько часто.

— Фото нагишом на плакат с надписью “Всегда стоять и так держать” — это было в Жодино при тебе?
— Чуть раньше. При мне другой плакат был — с холодным оружием. Тоже интересный. Защитники со щитами — обороняются. Хавы с саблями — они и там, и там. А нападающие с копьями — мы колем, атакуем. Шапиро своеобразный тренер, конечно. Придумывал много всего.

— Например, снятые на видео танцы под зажигательную музыку прямо на поле после одного из матчей?
— Это тоже без меня было, когда команда выходила в высшую лигу осенью 2001-го. Задача была уже решена. Последний тур, домашний матч. И — проиграли. А танец готовили специально — с инструктором, как положено. После поражения особого настроения плясать под музыку не было. Юра Шуманский, капитан команды, подходит к Михалычу: “Ну какие танцы после 1:3?” А Шапиро: “Ты что, травишь? Месяц его разучивали! Вперед танцевать!”

— Решения Шапиро, по-моему, не обсуждались?
— Это было бесполезно. Как он сказал, так и будет. Сильный человек. Но такова судьба...

— Кстати, где сейчас Шуманский, Булойчик?
— Юра, по-моему, работает в охране банка в Минске. Саша автомобилями занимается — перепродает.

— Какие установки были у Шапиро?
— Касались не столько игры и тактики, сколько психологии. На этом строилось все. Установка состояла из трех пунктов. Первый — психология. Второй — психология. И третий — психология. Все идет от головы...

P.S. Полную версию интервью читайте на нашем сайте — www.pressball.by. Там вы узнаете, как Каролика выпроводили из “Гомеля”, и каким был последний год существования “Дариды”. Зачем наш собеседник обманул Эдуарда Градобоева, и за что игроки выгнали из “Белшины” тренера Валерия Четверика. За что Каролика исключил из основы “Торпедо” Сергей Гуренко, и как Денису работалось с наставником “Слуцка” Юрием Кротом. Куда пропал Александр Греньков, и почему Каролик не стал тренером. Как ехал из Могилева с Александром Соболем перед его операцией по удалению почки, и как удивил на сборах Вячеслава Акшаева. А также — каково проиграть со счетом 0:7 и о многом другом.