Дата публикации: 12 декабря, 00:23

Нелегко детям знаменитостей. Особенно тем, что стали на путь продолжения рабочей династии. Попробуй засияй на звездном родительском фоне, да хотя бы просто посоответствуй. Может, отчасти и поэтому построить хорошую футбольную карьеру у него не получилось. Бутсы на гвоздь он повесил всего в 23, успев поиграть в “Молодечно”, минском “Динамо” и сочинской “Жемчужине”.

Впрочем, в послеспортивной жизни Анатолий БАЙДАЧНЫЙ-младший вполне себя нашел. В Беларуси он получил известность как успешный бизнесмен, открывший развлекательный комплекс со спортивным уклоном "Ямайка”. Сейчас Байдачный-сын вместе с семьей живет в Барселоне. Оттуда он и общался с корреспондентом "ПБ” — о себе, об отце и о футболе.

— В Барселоне вы на ПМЖ или временно?
— Просто приехали пожить в другой стране. Потом, может, еще куда-нибудь отправимся. Это стиль жизни такой.

— Стиль жизни — путешествовать?
— Ну да. Хотим поездить по миру, посмотреть.

— Насколько знаю, в Барселоне у вас своя IT-компания.
— IT-компания — это громко сказано. Моя жена занимается разработкой одного обучающего проекта. Я по мере возможностей ей помогаю.

— На "Камп Ноу” захаживаете?
— В прошлом году ходили с сыном на матч "Барселона” — "Валенсия”. Он получился не очень интересным — "Барса” выиграла. Ощущение, что находишься в театре. Хотя стадион, конечно, красивейший. Не то чтобы часто удается выбраться на футбол. Но вот сейчас сезон начался — будем, наверное, посещать. На "эль-класико” обязательно сходим.

— В Каталонии сейчас живут идеей отсоединения от Испании?
— Не знаю. Мы с этим не сталкиваемся. Полагаю, это все немного преувеличено. Есть, конечно, люди, которые хотят независимости. Но если проведут референдум, не думаю, что таких окажется большинство.

— "Ямайка” в Минске еще остается за вами?
— Нет. Мы "Ямайку” продали еще зимой. В Минске продолжаем варить пиво. Считаю, сейчас это лучшее пиво в Беларуси.

— Что вынудило продать бизнес?
— Это как жизненный этап, который уже прожит. Вот и все.

— Говорят, на открытие "Ямайки” съехалось много футбольных звезд…
— Дело было давно… Уже больше десяти лет прошло. К отцу приезжали его друзья, знакомые. Помню точно, Веремеев был.

— Отец часто устраивал футбольные переговоры в "Ямайке”?
— Скорее переговоры с журналистами.

— Пресс-конференции?
— Ну, если кто-то назначал ему встречу, интервью или еще что-то, он обычно туда приглашал.

— С первоначальным капиталом вам тоже отец помог?
— Да. Основные вложения его.

— Отец уже три года не тренирует. Карьера тихо катится к закату?
— Я так не сказал бы. Просто старается подходить к этому делу более избирательно. Думаю, если бы он захотел, нашел бы себе работу. Сейчас такой этап в жизни, что нет смысла соглашаться на первое попавшееся предложение. Полагаю, он хочет тренировать. Просто тратить здоровье и силы на… Это должен быть хороший клуб, где можно применить опыт и знания.

— Кстати, насчет здоровья. Как отец чувствует себя после недавней операции?
— Отлично. Ведет спортивный образ жизни. Гуляет, питается только здоровой пищей. Выглядит превосходно. Что нас не убивает, делает нас сильнее. Многие думают, что здоровья у него сейчас даже больше, чем до операции.

— В гости к вам часто наведывается?
— Да. Лето здесь вместе провели. Мы ведь и сами только недавно приехали.

— Анатолий Николаевич производит впечатление строго человека. В детстве ремень мог снять?
— Нет. В детстве я отца очень мало видел. И не могу сказать, что он был строгим. Нет, отнюдь.

— В школу на родительские собрания ходил?
— Нет. Он мало бывал дома. На родительские собрания ходила мама. Или дедушка с бабушкой. Но при этом отец оказал решающее влияние на мое формирование. Всегда было на кого равняться, у кого поучиться. В моей жизни было три человека, которые сильно повлияли на меня. Дед, отец и тренер Юрий Иванович Погальников.

— Ну, с отцом и дедом понятно. А что вложил в вас Погальников?
— Знаете, это был замечательный человек. Он беззаветно любил футбол. Любил детей. До сих пор все мы, ребята, которые у него тренировались, встречаемся. Собираемся на турнире Погальникова. Ездим к нему на кладбище. Он очень много дал в плане человеческих качеств. В плане отношения к людям, к дружбе… Он учил не только футболу, но и жизни.

— В детстве вас "папенькиным сынком” не дразнили?
— Ха, нет, такого не было. Ни в детстве, ни в принципе когда-либо еще. Я же говорю: с тех пор у меня много друзей осталось.

— Были те, кто сгоряча говорил, что вам все в жизни достается по блату?
— Нет, не было.

— В детстве вы тренировались на динамовском асфальте?
— Ну да. С того асфальта на самом деле вышли почти все лучшие игроки Беларуси. И Белькевич, и Хацкевич, и Глеб…

— Колени часто на асфальте разбивали?
— Ну, это же в детстве… В детстве колени постоянно разбивали — не важно, на асфальте или где-то еще. Тогда этого даже не замечали.

— Кто из вашей динамовской группы стал известным футболистом?
— Андрей Леончик до сих пор играет. Все детство с ним в одной паре прозанимались. Артем Челядинский тоже еще выступает. Но он недавно получил травму. Черник Саша — он, правда, в мини-футбол пошел, но тоже известен. А так, были еще на год старше ребята: Храпковский Саша, Белоусов Леша…

— Отец в детстве индивидуальные тренировки проводил?
— Зарядки делали, бегали на Комсомольское озеро. А индивидуальные тренировки — нет. Их хватало и без этого.

— По раздевалкам и базам таскал вас за собой?
— Много времени там проводили. Еще в "Днепре” могилевском, где только начиналась его тренерская карьера, постоянно, помню, на базе гулял. У меня и друзья-футболисты имелись. Сколько мне там было — лет пять. Участвовал в тренировочном процессе. В детстве все время с отцом ездил. И на Украину — когда он работал с "Зарей”, с "Кристаллом”. Уже постарше был, мог и по воротам побить на занятиях.

— Сын полка?
— Да, можно и так сказать.

— Как футболисты реагировали?
— Нормально. Команда всегда детей любит. Я ж не мешал. На- оборот — снимал напряжение.

— Кто из игроков любил вас больше всего?
— Белошапка — был такой вратарь в могилевском "Днепре” — меня, например, плавать научил. Да все хорошо относились.

— Еще отец тренировал в Кувейте, Сирии…
— Отлично помню. Ездил к нему в гости. Я тогда школу заканчивал. Когда он в Сирии работал — я уже даже в "Динамо” был. Интересно, конечно. Дамаск как город очень нравился. Жаль, что в Сирии сейчас такая ситуация. Красивая, самобытная страна, доброжелательные люди. По сути, колыбель религии. Все собирался как-нибудь в Дамаск съездить с семьей. Но так и не получилось. Надеюсь, в ближайшее время все эти беспорядки закончатся.

— Отец там популярностью пользовался?
— Отец пользовался сумасшедшей популярностью. Особенно после того, как сирийская "молодежка” выиграла чемпионат Азии. В ресторанах угощали, в магазинах дарили подарки, на улицах узнавали. Такой популярности у него больше нигде не было. До сих пор сирийцы его помнят. Отец рассказывал интересную историю. Как-то они с мамой были в Париже. Гуляли, искали Елисейские Поля. Не знали, как это будет по-французски. Спрашивали у людей на каком-то непонятном английском. Единственным человеком, который понял, чего от него хотят, был сириец. Он узнал отца — и показал Елисейские Поля. Бешеная популярность.

— Вам от этой популярности что-нибудь перепадало?
— Что мне могло перепасть… Ну, вместе с отцом всегда угощали и меня. Ха, занимался бы я в то время бизнесом, тогда, наверное, что-то перепало бы.

— Какое-то время вы играли под руководством отца…
— В "Динамо” пересечься не получилось. А вот в сочинской "Жемчужине” было дело. Повезло потренироваться у него. Отец — лучший тренер из всех, которые у меня были.

— В чем это проявлялось?
— В профессионализме. Тренировался у него не очень долго. Но это было лучшее время. И лучший тренер. Не потому, что он мой отец. Это было видно по всему. Например, как тренировочный процесс строился. Даже по мелочам.

— Отец гонял вас в три раза сильнее, чем остальных?
— Не то чтобы совсем уж сильно… Но понятно, что он относился ко мне более требовательно. Хотя внешне это никак не выражалось. На тренировках я был одним из многих.

— Тренеру всегда важно знать, чем живет команда за пределами футбольного поля…
— На такие темы мы никогда не общались. В команде ведь у меня тоже друзья были. Вместе проводили время. Отец этим не интересовался.

— В присутствии вас команда не боялась шутить над Анатолием Николаевичем?
— Нет. У нас была довольно дружеская атмосфера. Конечно, всякие случались конфликты. Но они меня не касались. Обычно это бывает с поколением постарше. С молодежью у тренеров, как правило, не бывает разногласий. А я-то всегда общался как раз с молодежью. По-доброму ребята могли пошутить на тему нашего родства. Но чтобы кто-то злословил — я с этим не сталкивался. Гранты на обучение в Китае вы можете получить здесь.

— Ваше главное футбольное достижение — бронза-2000 в составе "Динамо”?
— Наверное, да. Вообще в "Динамо” всегда была какая-то легкая, свободная атмосфера. Я попал в команду в 1995-м. Застал еще Белькевича, Хацкевича… Считаю, в этом плане мне очень повезло. После ухода Хвастовича в "Динамо” одна проблема — чехарда с тренерами. Вот тогда еще, в 2000-м, был сплоченный коллектив, люди, которые немало поиграли вместе. Многие еще с ДЮСШ друг друга знали.

— Если брать ваши личные достижения — что в первую очередь приходит на ум?
— Это достижение не личное... Но тоже очень ценное. Я играл в "Молодечно”. В команде был полный развал. Но когда надо было, мы собрались и не вылетели в первую лигу. Мне очень нравятся такие моменты в жизни, когда люди объединяются вокруг чего-то и добиваются цели, пусть и краткосрочной. Яркий спортивный пример.

— Почему футболиста из вас все-таки не получилось?
— Не знаю. Просто в какой-то момент я не увидел тех перспектив, которые хотел видеть. Решил, что нет смысла тратить время. Разные причины… И психологические в том числе. Плюс я тогда женился… Так сложилось. Хотя могло сложиться и по-другому. Раньше я это как-то анализировал. А сейчас все настолько неактуально…

— Как на решение завершить карьеру повлиял отец?
— Он вообще никак на это не влиял. Абсолютно мое решение. Оно, вероятно, немного удивило всех. Говорили: может, еще годик поиграешь? Но я решил — и все. Уговаривать отец не стал. Он меня вообще никогда не уговаривал. И жестко в мою жизнь не вмешивался.

— Футбольные связи в дальнейшем помогали?
— Помогало имя отца. Было проще решать какие-то вопросы. Особенно с людьми его поколения. Потому что уважение оно ценит гораздо больше, чем сейчас молодежь. Бюрократическая процедура, которая требует месяца времени, могла решиться за неделю.

— Самый яркий пример, когда имя отца помогло вам в бизнесе?
— Самый яркий пример… Интересный случай связан с Анатолием Капским. Когда отец тренировал сборную, у него были с ним не самые лучшие отношения. Сложные, назовем их так. Потом отец закончил тренировать команду, а БАТЭ впервые пробился в Лигу чемпионов. Борисовчанам надо было делать кейтеринг — устраивать перекусы, накрывать столы. Естественно, это очень хороший заказ.
Несмотря на то что я знал о тех сложных отношениях, позвонил Капскому и предложил сотрудничество. На то время у нас уже был опыт работы в этом направлении. Анатолий Анатольевич сказал, что он очень уважает отца, но для него главное — качество. И если мы сможем убедить, что хорошо проведем мероприятие, тогда да. Без всякого блата. Нам удалось это доказать. И потом на протяжении лет пяти мы обслуживали все их мероприятия в Минске. Лига чемпионов, Лига Европы… Однажды они праздновали в "Ямайке” завоевание Кубка Беларуси. Благодаря отцу и сложилось это сотрудничество.

— С какимм еще спортивными структурами работали?
— Основательно — с БАТЭ и федерацией футбола. С федерацией сотрудничали и когда отец возглавлял сборную, и уже после его ухода. Еще с федерацией велосипедного спорта были контакты. Даже в Могилев возили еду. Хоккейный "Керамин” у нас долго питался, пока не развалился. Благодаря связям удавалось познакомиться с людьми, ответственными за выбор партнеров. Хотя, надо сказать, на то время у нас было одно из лучших предложений. Делали качественный и красивый кейтеринг.

— Из своего сына футболиста вылепить хотите?
— Нет. Ему скоро тринадцать. Одно время занимался физкультурой. Но у него другие увлечения, не связанные со спортом. Степан не футболист. Это же не всем дано и не всем нужно.

— Многие считают, что самой интересной белорусской сборной была именно команда Байдачного…
— Я тоже так считаю. Отцу чуть-чуть не повезло. Если бы он принял сборную года на два раньше, мог бы добиться большего. Проблема в том, что некоторые игроки уже начали заканчивать с футболом. Отец был одним из первых, кто пришел в сборную и поставил перед ней реальные задачи. Игроки начали приезжать не просто чтобы хорошо провести время на родине, но и чтобы достичь каких-то результатов. Для меня это первая сборная, в которой я увидел надежду, что она действительно может добиться результата. Еще в "девяностых”, сразу после развала Советского Союза, у меня была такая психология болельщика: вот бы не проиграть, не проиграть крупно... А если бы еще гол какой-нибудь забить, зацепить ничью! При отце смотрел футбол с совершенно другими чувствами. Ничья была плохим результатом.

— После игр сборная могла в "Ямайку” заявиться?
— Не думаю. Кто-то говорил, что Глеба пару раз видел. Но я не знаю, может, это слухи. Кого встречал, так это руководство федерации, которое приходило смотреть выездные матчи сборной.

— Какие черты характера, привычки достались вам от отца?
— Сложный вопрос. Наверное, много чего. Как и отец, я очень пунктуальный человек. Последнее время эту черту в себе даже слегка искореняю. Потому что она усложняет жизнь. Не все эти качества положительные в глазах окружающих...

— Обычно люди легче говорят о своих недостатках.
— Если скажу, что унаследовал от отца что-то отрицательное, я ведь признаюсь, что этим обладает и он сам, правильно? От отца я взял все положительное. Все отрицательное приобрел сам.

— Междометие "мля” в вашем лексиконе есть?
— Любовь отца к этому словечку сильно мифологизирована. Думаю, это междометие проскакивает у него не чаще, чем у большинства тренеров, с которыми мне доводилось сталкиваться. Наверное, несколько раз это появилось на камере, вот и прилипло к нему. Тогда как на самом деле отец у меня интеллигентный человек. Он великолепно выражается и без этого междометия. Думаю, в определенные моменты жизни все люди пользуются многообразием великого и могучего русского языка. Я не исключение.

— Окружающие замечают, что вы с отцом похожи?
— Да. Говорят, очень похожи. И внешне, и поведением, и походкой.

— Когда отец тренировал, мог посоветоваться с вами насчет тактики, выбора игроков?
— Отцу интересно мое мнение. Периодически он его спрашивает. Обсуждаем футбольные вопросы.

— Под вашим напором его решение когда-нибудь менялось?
— Свой взгляд не навязываю. Я, наверное, более логичен. Тогда как одна из сильных сторон отца — интуиция. Нелогичное, с моей точки зрения, решение приносит отличный результат. Поэтому я и советую с оговоркой. Отец умеет раскрывать людей. Очень много игроков, которых чуть ли не отчисляли, становились у него великолепными мастерами. Самый близкий для белорусского футбола пример — Корниленко. Из минского "Динамо” его как ненужного отправляли куда-то в аренду. Но отец попросил оставить Сергея, и через какое-то время его продали в киевское "Динамо”. Кстати, это не только молодежи касается. Он и для опытных игроков находил нестандартные решения. Помню, как в "Жемчужине” Володя Журавель жаловался, что никогда не исполнял переднего защитника. А тем не менее у отца довольно долго и успешно отыграл именно на этой позиции.

— Каким запомнился Журавель-игрок?
— Очень хорошие воспоминания. Впервые столкнулся с ним, еще когда только пришел в "Динамо”, а он уже был капитаном. В команде же всегда есть своеобразная "дедовщина”. А Володя был одним из тех игроков, которые, наоборот, помогали. Всегда радовался его тренерским успехам и в "Шахтере”, и в "Динамо”. Ха, надеюсь, ему удастся поработать больше, чем обычно удается тренерам в этом клубе.

— Хотели бы вернуться в футбол в каком-нибудь качестве?
— Не знаю. Теоретически это возможно. Но сказать, чтобы я именно хотел этого, — нет. Мне было бы интересно. Но не везде, не всегда и не со всеми.

— Чиж вам никогда работу не предлагал?
— Отец с ним довольно тесно общался, и когда я закончил с футболом и нечего было делать, Юрий Саныч предлагал мне варианты работы. Пообщались, но как-то не нашли точек соприкосновения.

— Из Грозного в Минск ваш отец как-то приехал на джипе, подаренном Кадыровым. Обещал отдать его вам. Ездите на том джипе?
— Чтобы он обещал мне его подарить, такого не помню. Что приехал — да, было. Но джип по-прежнему у отца. Других вариантов и не предусматривалось.

— Нам в интервью он говорил, что подарит сыну.
— Ха, не знаю. Мне он такого не говорил.