Дата публикации: 12 декабря, 00:25

Мы привыкли, что футбольные агенты находятся на теневой стороне игры. О них говорят, их обсуждают и обвиняют, в редких случаях вспоминают добрым словом. “ПБ” продолжает предоставлять трибуну и им самим. Мы дозвонились одному из наиболее успешных белорусских агентов Валерию ИСАЕВУ, который ведает карьерными делами Ренана Брессана, Дмитрия Верховцова, Станислава Драгуна и других игроков.

Поговорили о специфике его вида деятельности, о друзьях и деньгах, о том, что же будет, когда институт агентов следующей весной будет упразднен.

— В агентскую деятельность приходят по-разному. Как туда попали вы?
— Ой, столько раз об этом было сказано. Нужно еще раз, да? Тем более в апреле же все это закончится…

— Ну ладно, давайте про апрель. Что будет потом?
— Сложно сказать. Пока ничего не понятно. Нам сказали это слово — “посредники”, а что это будет, кто станет регламентировать их деятельность — неясно. Пока никаких документов не появлялось. Видимо, считают, что так будет проще бороться с нечестностью. Список всех агентов есть в ФИФА, и их деятельность регламентируется. Но все равно есть люди, занимающиеся ею без лицензии. Как было двадцать лет назад, так и сейчас. В плане контроля за ними, думаю, все станет еще хуже. Хотя понимаю логику: есть стремление сэкономить на выплатах агентам. Однако в то же время в геометрической прогрессии вырастут комиссионные юридическим организациям. Ну, и подъемные футболистам увеличатся.

— Что будете делать с наступлением апреля вы?
— Не знаю. Мне интересно работать агентом. И не буду скрывать — это хороший дополнительный заработок. Меня все устраивает. Кроме того, ни от кого не зависишь, нет директора или председателя правления. Неплохой статус.

— А ваша основная работа…
— Я обычный бизнесмен, скажем так.

— Некоторые ваши подопечные давно на виду: Брессан, Драгун, Верховцов, Политевич. Насколько вообще у вас длинный список клиентов?
— Те игроки, которых вы назвали, основная его часть. Сложно говорить о каком-то постоянном списке, поскольку некоторым нужна помощь только при подписании контракта, с иными же работаем и в течение карьеры в каком-либо клубе. Кому-то нужна помощь (или специалиста, или старшего товарища, или друга), кому-то не нужна. На Западе такого, кстати, нет — подписывают контракт, и все. Но вы же понимаете, что такое белорусский рынок... В Европе, например, максимальные регламентированные выплаты агентам — около двух миллионов долларов. Легко сравнить с бюджетами наших клубов.

— Какие гонорары у наших агентов?
— Практически никаких. На внутреннем рынке, при переходах футболистов из одной белорусской команды в другую, за последние два года не получил ни копейки. Ни от игроков, ни от клубов. Это неудивительно, учитывая их финансовое положение и то, как их заставляют “зарабатывать”. Просто перекладывают деньги из одного кармана в другой, вставляя клубы “прокладкой” в уже существующие и отработанные хозяйственные схемы, а те потом отчитываются: вот, заработали. Ежели так будет продолжаться, не удивлюсь, если скоро кого-нибудь посадят.

— Вы сотрудничаете только с белорусскими футболистами?
— Нет. Работаю на африканском рынке, пытаюсь выходить на латиноамериканский. Чемпионат мира еще раз подтвердил, что там есть множество интересных игроков, кроме бразильцев.

— И как вам работается с африканцами?
— Сложно. Прежде всего из-за визовых проблем. Бывают ситуации, когда привезешь футболиста, а его прямо в аэропорту без объяснения причин разворачивают. Хотя это интересный сегмент. Разве что ездить туда стремно: заболевания разные, прививки. Правда, я и не езжу — есть партнер, уже два раза он был в Нигерии, налаживал связи.

— Там часто происходят темные истории с подделкой документов и занижением реального возраста футболиста. Сталкивались с этим?
— Да, так оно и есть. Особенности организма африканцев позволяют им выступать до сорока лет. Но в то же время многим возраст занижают. Там “оформить” нужные документы значительно проще. Знаю даже такую историю. Футболист поиграл в Европе, ему здесь было 26 лет, а затем вернулся на родину и еще выступал за молодежную сборную. Бывает и такое.

— Кто из “ваших” легионеров сейчас играет в Беларуси?
— Таких нет. Из Африки привезти сюда игрока высокого уровня сложно. Если он выступает хотя бы в юношеской или молодежной сборной своей страны, это уже означает неподъемные для Беларуси деньги. Из легионеров последним удачным опытом был Ренан Брессан, ставший уже белорусом. Еще несколько бразильцев выступали в БАТЭ, но они не заиграли. Алекс, к примеру. Сейчас выступает в чемпионате своего штата на родине, забивает по одному-два мяча за сезон и получает десять тысяч.

— Если не считать денежный вопрос, насколько сложно привезти футболиста в Беларусь?
— Смотря откуда. Есть много предложений, опять же преимущественно из Африки. Буквально сегодня звонили по поводу 19-летнего африканца, игравшего в Израиле. Зарплата — около пяти тысяч. У нас таких, за исключением ведущих клубов, нет. Кроме того, нужно учесть и уровень жизни. В том же Израиле, даже несмотря на военные действия, он выше. Что до европейцев, то сюда они могут приехать разве что на флажке трансферных окон, в поисках игровой практики согласиться на меньшую зарплату. Хотя при подписании контракта, например, с БАТЭ или минским “Динамо” позже получить серьезное предложение из-за рубежа проще.

— То есть престиж белорусского футбола растет?
— Ну, после матча сборной в Люксембурге он как минимум не поднялся. Хотя, если говорить о клубном футболе, выход двух команд в групповые раунды еврокубков свидетельствует о многом. Здесь ведь как происходит: команда выигрывает — футболист интересен, он забивает — еще интереснее. Из этого складывается трансферная стоимость.

— Мы говорили о личностных отношениях. Часто у вас с клиентами они выходят за рамки формулы “агент — футболист”?
— Бывает, но это зависит от человека. С некоторыми, как бы ни хотел, друзьями быть не получается. А заигрывать, спрашивать о природе, о погоде — это неправильно. Хотя если кому-то нужна помощь, не откажу. Достой- но и доверительно общаемся со Стасом Драгуном. Очень много — с Брессаном. Это особый случай. Знаю множество иностранных футболистов — из нашего чемпионата и из соседних, — но ни разу не видел, чтобы человек настолько быстро адаптировался к новой стране, к нашему быту. Уникальный случай! Хотя Ренан, как и все бразильцы, отличается от белорусов. Наши более замкнуты, хотя вы же видите деятельность многих в социальных сетях — при этом они отличные ребята. Это, наверное, свойственно нации в целом. Выйдите из подъезда и посмотрите, сколько из встреченных людей с вами поздороваются.

— Вспомним о Верховцове, который сейчас не играет. Как у него дела?
— У Димы было несколько микроповреждений. То пах, то колено. Они помешали пробиться в стартовый состав. Но сейчас с ним вроде все нормально, тренируется в общей группе. Слышали что-нибудь про управление репутацией фирмы? Так вот, я считаю это главное.

— Футболисты часто отказываются от работы с агентами. Бывает наоборот?
— Бывает, это нормально. Это рынок. Но нужно понимать, что в нашей сфере все строится на доверительных отношениях. Если бы футболисты понимали все механизмы, которые работают вокруг них, вполне могли бы обойтись вовсе без агентов. На любом этапе.

— Вернемся к Ренану. Он уже сказал, что пожалел о переходе в “Аланию”. Вы тоже?
— Ни о чем жалеть нельзя. Но нужно признать, что этот трансфер, как и его следующий, в Казахстан, был неудачным. Такое случается, не может все постоянно идти хорошо. Это опыт. И для меня, и для него. Сейчас смотрю все матчи “Риу Аве” и радуюсь. Видно, что он заиграл по-другому, что он по-хорошему жадный до футбола. Сравнил бы нынешнего Брессана с тем, что мы видели в первые годы в БАТЭ.

— Потому что Португалия?
— И поэтому тоже. Все-таки “Алания” (в меньшей степени) и Казахстан (в большей) — совсем другое дело. Конечно, с финансовой точки зрения в плане организации тренировочного процесса, бытовых условий, там все на более высоком уровне. Но дело не только в этом. С Брессаном это был мой первый казахстанский опыт. Я советовался со многими людьми, анализировал ситуацию. При этом на меня выходили представители как “Актобе”, так и “Астаны” с конкретными предложениями. Но в итоге так и не понял, что произошло. Зачем брать таких футболистов, а затем к ним так относиться? Сам очень переживал. Не мог представить, чтобы игра Ренана могла настолько быстро измениться. И когда он сейчас заиграл в Португалии, понял, что ничего не менялось.

— Могла его карьера сложиться по-другому?
— Давайте еще раз вспомним о критериях, которые формируют трансферную стоимость футболистов. Когда он еще играл в БАТЭ, за ним следил, причем вполне конкретно, один итальянский клуб (не будем его называть). Им интересовались, говорили, что еще год-полтора, хотя на самом деле так не бывает... Но в итоге все решил нереализованный пенальти. Я к чему? Один гол, одна передача — и игрок может оказаться совсем в другом мире. И наоборот. Ситуация тогда была нервной и неоднозначной. И здесь возник вариант с “Аланией”. Кто тогда мог предположить, что клуб дойдет до банкротства? Никаких предпосылок к этому не было. Но так получилось. Из девяти месяцев, что Брессан провел во Владикавказе, он получил зарплату только за три. Сейчас снова все начнут говорить, что футболисты играют за деньги… Ну конечно, за деньги! И журналисты пишут за деньги. Что в этом такого? Наоборот, считаю, если кто-то много зарабатывает, это означает, что он успешный. Кроме того, по “Алании” сейчас задним числом могу сказать следующее. На том этапе, когда там играл Брессан, уже не было командной игры, отлаженного механизма. Каждый футболист банально продавал себя, и это ощущалось на поле.

— Вы сказали, что год-полтора за игроком никто не следит. То есть, к примеру, президент “Меца” лукавил, когда говорил, что наблюдал за Кривцом с 2008-го, с матча с “Ювентусом”?
— Не могу себе этого представить. Почему его тогда не взяли? У Сергея же не было спадов в карьере. Да и вообще достаточно двух-трех матчей, чтобы оценить игрока. Остальное зависит от другого. Моральное и физическое состояние — от тренера, здоровье — от клубных врачей. Здесь какие-то другие причины. Подозреваю, что “Мец” стал следить за БАТЭ, изучать его футболистов, настоящих и бывших, после игры борисовчан с французским “Лиллем”. Ну и большое влияние оказали последние матчи в Лиге чемпионов. Это ведь уровень.

— Часто случается, что деньги для футболистов оказываются не решающим фактором?
— Если и бывает, то это исключение из правил. Не понимаю, как можно в этом упрекать человека? Вот вышел БАТЭ в группу Лиги чемпионов. Читаешь сразу: клуб заработал столько-то. И что? Какая разница? Неужели на самом деле это кому-то интересно? Для привлечения аудитории разве что. Но поймите: деньги, заработанные борисовчанами, никогда не будут потрачены на тех людей, которые их обсуждают. Они никогда не пересекутся.
Многие наши тренеры жалуются: мол, что я сделаю, если у клуба нет денег. Это означает, что ты такой тренер, раз работаешь в клубе без денег. Если успешный, то будешь в команде с деньгами. В конце концов такова оценка деятельности любого человека. Не пойму, почему мы ставим заработок людей им в вину? Мне очень понравилось недавнее интервью хозяина “Краснодара” Сергея Галицкого. Он говорил: “На месте этого футболиста может быть любой из вас. Кто мешает?” Половина посетителей форумов в момент обсуждения чужого богатства лежит на диване и, извиняюсь, ковыряется в носу. Наверное, поэтому и интересны чужие деньги.
Факторы... Да, футболисты думают и о деньгах тоже. О них не думают только дураки. Надо учитывать, что спортсмены в большинстве своем не развиты в других направлениях, и с завершением карьеры им приходится, по сути, начинать жизнь заново. Поэтому и нужно думать о своем благосостоянии, пока играешь. Да и немного у нас игроков, которые прилично зарабатывают. Особенно если взять первую лигу. Любой уважающий себя мужчина, выступающий там, должен, помимо футбола, работать, а не рассчитывать на семь-восемь миллионов, которых едва хватает, чтобы прокормить семью. Топовые же футболисты, получающие большие суммы, их заслужили. Их нельзя в этом обвинять. А у тех, кто обсуждает, есть возможность: иди добейся и “забери” его деньги.

— Но разве в идеале должны финансы стоять во главе угла?
— Главное, не начинать думать о них слишком рано. Вот тогда на самом деле становится противно. Когда парню лишь 16-17 лет, он подписывает первый контракт, а родители уже требуют увеличить зарплату. Ему нужно еще в принципе решать — заканчивать с футболом или продолжать карьеру. А он сидит и выбивает себе лишний миллион. Вот в моем родном Витебске есть один футболист, по-моему, его фамилия Леничко. Закончил карьеру, выбрал другой путь. Я это приветствую: человек понял, что жизнь продолжается. Кроме того, не так много у нас богатых футболистов. В высшей лиге их всего около двухсот. Из них сто — топ-уровня. Еще пятьдесят — наши “боги”. Так пусть они зарабатывают, при этом радуя нас своей красивой игрой!