Дата публикации: 13 декабря, 01:35

Кристиан Карамбе- Чемпион мира и Европы в составе сборной Франции на жеребьевке Лиги чемпионов представлял греческий “Олимпиакос”, в котором занимает должность консультанта по стратегическому развитию. С игровых пор 43-летний уроженец Новой Каледонии — заморской территории Франции, расположенной в Тихом океане — изменился мало.

На голове все те же косички, и только в бороде стала просвечивать седина. В ответ на просьбу об интервью общительный Кристиан достал визитку и сказал: "Вот мои телефоны — звоните!”

— Кристиан, "Олимпиакос” сейчас ваше основное место работы?
— В общем-то, да. Хотя я пришел сюда всего год назад. Являюсь советником президента Эвангелоса Маринакиса. Продвигаем клуб, стараемся организовывать матчи в разных точках земного шара — например, в Америке, России. Кстати, почему бы и не в Беларуси? Кроме того, я член футбольного комитета ФИФА и посол так называемого трофи-тура Лиги чемпионов УЕФА. Есть у меня и свой бизнес, которым занимаюсь в свободное время.

— Постоянно живете в Греции?
— Сейчас нахожусь в этой стране, ведь совсем недавно закончился летний трансферный период. Надеемся, команда хорошо готова к старту в Лиге чемпионов. А вообще немало времени провожу и в Швейцарии, где находятся штаб-квартиры ФИФА и УЕФА. Иногда бываю и во Франции — там семья, друзья.

— Правда, что греческий экономический кризис уже позади?
— Можно сказать, стало лучше. Конечно, все жители страны пострадали, а политики и юристы Евросоюза требуют от них многого. Но греки — очень гордая нация. Они предпринимают все усилия, чтобы выйти из кризиса. И подвижки есть: мы видим, что туризм постоянно растет. Это тоже показатель. В общем, есть надежда.

— Скоро минское "Динамо” в Лиге Европы сразится с ПАОКом. Что скажете о команде из Салоник?
— В чемпионате Греции она оставляет хорошее впечатление. Сейчас здесь топ-клубы — "Панатинаикос”, ПАОК и наш "Олимпиакос”. Это большая тройка. Думаю, шансы в противостоянии с "Динамо” — 50 на 50. У минского клуба богатая история. Но на матчах в Салониках отличная атмосфера. Одна из лучших в Греции. В гостях вашим ребятам придется очень сложно. В ПАОКе физически мощные ребята. С ними надо быть начеку.

— Что вы вообще знаете о белорусском футболе?
— В курсе, что он подготовил многих игроков для сборной СССР. А потом у вас появилась своя национальная команда. Советский Союз распался — как и Югославия, и Чехословакия — и появились самостоятельные государства. Беларусь еще новая, молодая страна. В футболе у вас есть таланты. Надеюсь, ваши команды будут конкурировать с грандами. Знаю, что минское "Динамо” — один из лидеров вашего футбола. Но есть и еще один сильный клуб... Как же он называется?

— БАТЭ из Борисова?
— Точно, Борисов. Он регулярно выступает то в Лиге Европы, то в Лиге чемпионов. Мы видели и знаем эту команду. Но у "Динамо” больше традиций.

— Кого из наших игроков назовете?
— Хм... Некоторых знаю, но могу перепутать — белорусские фамилии похожи на русские и болгарские. Бербатов? Нет, он болгарин... А, вот, Александр Глеб. Он мог бы стать одним из лучших футболистов вообще в истории. Мог бы сделать великую карьеру, но что-то не получилось. Считаю, проблема в том, что ваши ребята в основном едут в Россию. Если бы они выступали в Европе, их знали бы больше.

— Недавно с французским "Мецем” подписал контракт Сергей Кривец. Слышали о таком?
— Сергей... Может, где-то и встречал его фамилию. Определенно я знаю кого-то еще из белорусов. Ромащенко! Он до сих пор играет?

— Нет.
— Мне больше знакомы ребята, выходившие на поле в мое время. Вспомнил еще одну фамилию — Алейников! И Боровский — есть такой?

— Да, Сергей Владимирович нынче тренер.
— И что возглавляет — сборную?

— Нет, солигорский "Шахтер”. В Беларуси вы, кажется, не бывали — а хотели бы приехать?
— Почему нет, если вы меня пригласите. Я регулярно путешествую по миру. Посетил, наверное, больше ста стран — около пятидесяти по программам ФИФА, свыше двадцати как посол УЕФА, а еще по личным делам.

— Также вы являетесь членом комитета "Чемпионы за мир”, который базируется в Монако…
— Да, и горжусь тем, что принимаю участие в работе этого фонда. Верю, что его деятельность поможет установлению мира в разных частях планеты. Знаю по собственному опыту: спорт — двигатель, который может оказать позитивное влияние на общество. Наш пример может на- учить людей уважать друг друга, ценить разнообразие. Это очень важно.

— Ваше мнение о том, что в последние месяцы происходило на Украине?
— Когда идет война, применяется насилие, мы все выражаем несогласие. Будь то на Украине, в Палестине или где-то еще. Становится грустно, потому что никто не думает о жизнях, о людях. Заботятся о своих интересах, о деньгах, о газе и чем-то еще. А надо беспокоиться о человечестве. Просто взять и задуматься: для чего на земле люди? И тогда станет понятно, что самое главное. Интересует ли вас ревитализант хадо?

— Почему вы не стали тренером?
— Ха, я провел в футболе двадцать лет. В принципе мог бы работать коучем — получил тренерский диплом первой категории. Но в какой-то момент ты окаываешься перед выбором. Когда сотрудничаешь с ФИФА, УЕФА, появляется ощущение, что можешь изменить мир или, по крайней мере, восприятие людьми спорта. Поспособствовать тому, чтобы они поняли: футбол — замечательная игра. С другой стороны, сейчас бурно развиваются технологии, интернет, спонсоры стали очень требовательными. Спорт надо защищать, чтобы он сохранил свою ценность, чтобы люди уважали друг друга.

— В 1998 году в составе сборной Франции вы завоевали золото чемпионата мира. Какие воспоминания от того турнира?
— Отличные! Наша команда впервые выиграла мундиаль, да еще и дома, на "Стад де Франс”. А для меня победа была ценна вдвойне, потому что из Новой Каледонии приехала вся моя семья. У меня ведь 17 братьев и сестер. Конечно, это один из лучших моментов в жизни. Был счастлив разделить успех с близкими.

— Хорошо отпраздновали?
— Разумеется. Вернулись в Клерфонтен, где находится база сборной. Все мечтали о золоте, и вот наше желание исполнилось. Радовались вместе с семьями, партнерами, гордились собой — ведь стали членами узкого клуба чемпионов мира!

— В 1998-м в решающих матчах вы выходили в основе, а вот через два года на EURO играли мало. Почему?
— В футболе подобное определяет тренер. Если он решил так — надо это принять и работать над собой. Я с юности, как только подписал первый профессиональный контракт, твердо усвоил: есть поле, а есть скамейка. Два статуса. Попал в основу — фокусируйся на игре. А раз оказался на лавке — значит, недостаточно хорош, не готов. Поэтому никогда не роптал, а относился к тренерским решениям с уважением.

— Вы играли вместе с Зинедином Зиданом. Какой он футболист — знают все. А каков Зизу в жизни?
— Отличный парень. Прекрасный отец, семьянин. Простой, скромный. Сейчас Зидан хочет стать тренером — и идет к цели шаг за шагом. Он был одним из лучших футболистов всех времен, и в новой роли ему непросто. Но я знаю Зизу, человек много работает. Способности у него есть. Надеюсь, Зинедин в "Реале” сможет сделать то же, что в свое время Гвардьола в "Барселоне”. Тот был славным игроком команды — а потом стал успешным тренером.

— А каким запомнился рулевой сборной Франции Дидье Дешам?
— О, он всегда отличался лидерскими качествами. С юности. Я с ним пересекся еще в "Нанте”. Дидье попал в основную команду чуть ли в 16 лет. А в 17 или 18 ему дали капитанскую повязку, представляете? Чтобы получить такую ответственность, надо иметь особый характер. В сборной Дешам очень старается. За карьеру он много чего выигрывал — с Францией, "Ювентусом”, "Марселем”. Успешно работал с "Монако”. Сейчас Дидье стремится передать свой победный дух футболистам.

— Верите, что в 2016-м французы могут стать чемпионами Европы?
— Это цель. Давления нет, но желание такое есть. Думаю, по- этому Дешам в свое время и возглавил сборную. Тем более домашние турниры раньше складывались для сборной успешно. Можно вспомнить не только 1998 год, но и EURO"1984, после которого прошло уже тридцать лет. В обоих случаях "трехцветные” брали золото.

— Можете понять Франка Рибери, отказавшегося играть за "трехцветных”?
— Понять — да. Но мне грустно! Это лучший сейчас футболист сборной. Большой талант. Надо уважать его решение, но вообще Дешаму и руководству федерации лучше было бы встретиться с ним, поговорить. Может, тогда Франк и передумает.

— Как-то вы сказали, что нынешнее поколение игроков отличается от вашего. Чем именно?
— У нынешних другое мышление. Мы мечтали играть — а они хотят быть звездами. Это разные вещи! Сейчас пришли новые технологии, развивается интернет, поступают большие деньги от продажи телеправ. Все хотят попасть в "Реал”, "Манчестер Юнайтед”, засветиться на телевидении. Для нас же ТВ существенной роли не играло. Теперь даже язык стал другим. Все общаются при помощи эсэмэсок, скайпа, WhatsApp — ну, вы понимаете, что я имею в виду. Я называю этих ребят поколением wi-fi. Не говорю, что они не умные — просто другие. Хотят, чтобы все происходило быстро. Как вай-фай, который должен быть скоростным. Нет терпения, нет мысли. Все — сегодня, а не завтра. В этом отличие. С другой стороны, их надо уважать. Возможно, они умеют то, чего не умею я...

— Правда, что перед матчами сборной вы никогда не пели французский гимн?
— До поры до времени пел. Но потом перестал. Однажды наш известный политик Жан-Мари Ле Пен из "Национального фронта” заявил, что в команде слишком много черных игроков. Я был расстроен — не знал, что и сказать. Подумал, что буду молчать и не исполнять "Марсельезу”. Молчание ценнее любых слов. Решил просто оставаться самим собой. Это не было каким-то действием против сборной, ничего подобного.

— Читал, что ваших прадедушку и прабабушку привезли из Новой Каледонии в Париж и демонстрировали на колониальной выставке в роли каннибалов...
— Так и было. Более того, потом их обменяли в Германию на крокодилов и, как зверей, выставили на всеобщее обозрение в клетке... У Франции хватало колоний и царили такие ужасные нравы. Это тоже часть истории, ее нельзя взять и зачеркнуть. Надо писать о таких вещах, чтобы будущие поколения знали — как об апартеиде в Южной Африке известно благодаря Манделе. Что ж, французы признают ошибки, издают книги на эту тему...

— Вы вообще чувствуете себя французом?
— Нет — скорее я гражданин мира. Мог бы назвать себя и французом, и итальянцем, и греком, и швейцарцем... Но родина у меня одна — Новая Каледония.

— Хотели бы видеть ее независимой?
— Об этом сейчас говорят многие. Будет референдум, на котором жители смогут выразить свою волю. Я, правда, принять участие в нем не смогу — слишком давно уехал оттуда. Для меня главное — чтобы стране было лучше. Чтобы не было войн, конфликтов. Надо ведь думать о молодом поколении, дать ему информацию. Если независимая Новая Каледония станет демократической, то я "за”. Если же там воцарятся диктатура, олигархия — то "против”. Люди решат сами.

— Жизнь там беднее, чем во Франции?
— Нет, на таком же уровне! Есть промышленность, богатые месторождения никеля. Приходят инвесторы из Канады, других стран. Но вся экономика контролируется французским правительством.

— Вы ведь перебрались в метрополию в семнадцать лет. Один или с семьей?
— Один. Мама поначалу не хотела меня отпускать. Вначале пришлось нелегко — как всегда в таких случаях. Я был совсем молодым парнем, уехал далеко от дома. Другая культура, новая, если можно так сказать, страна. Не знал, как себя вести.

— С проявлениями расизма тогда не сталкивались?
— Нет! Мне очень повезло. Ко времени моего приезда Франция превратилась в космополитическое общество. И мне эта страна дала все.

— Победа на чемпионате мира-1998 реально помогла сплотить нацию?
— Надеюсь. Ведь та сборная стала зеркалом французского народа. У каждого из нас были свои корни. Ребята из Ганы, Сенегала, Новой Каледонии, других стран. И болельщики в конце концов поняли, что мы — часть нации. В этом и заключается мощь спорта. В 1998-м мы одержали прекрасную победу — не только на поле, но и в социальном смысле. Были единым коллективом — все вместе. Мир в этом смысле вообще меняется. О Манделе я уже говорил, а пять лет назад в США появился черный президент Обама...

— В конце беседы — вопрос о личной жизни. Со словацкой моделью Адрианой Скленариковой, как понимаю, вы в разводе...
— Это правда. Два года назад мы расстались. Но мне не хотелось бы углубляться в эту тему...

— Знаю, что с Адрианой вы впервые встретились в самолете. А сейчас знакомитесь с девушками в воздухе?
— Бывает! Хотя, безусловно, все зависит от ситуации. От того, где ты, куда летишь. С бывшей же супругой мы на самом деле познакомились во время перелета Париж — Милан.