Дата публикации: 19 декабря, 02:24

В свои сорок Андрей ОСТРОВСКИЙ может сделать что угодно, только не сыграть в футбол. Мешает стертый тазобедренный сустав, из-за которого пришлось завершить карьеру шесть лет назад. Благо к финишу эта карьера пришла отнюдь не порожняком — со связкой медалей белорусской, российской, израильской и украинской проб, с полусотней матчей за национальную сборную...

“Есть что вспомнить”, — усмехается уроженец Пинска, присаживаясь напротив. Но интервью мы начинаем все же с конца — с темы здоровья, которое за деньги не купишь.

Тумилович, Румбутис, Мозер

— На смену погоды сустав отзывается?
— И на смену погоды, и на нагрузки. Болит, мучает. Наверное, я все ближе к тому, чтобы решиться на операцию. Пока откладываю. Надеюсь, медицина в этом вопросе сделает прорыв и удастся обойтись без хирургии.

— Какой спорт вам сегодня по силам?
— Могу в большой теннис чуть поиграть. Поплавать в бассейне. Покататься на велосипеде.

— Когда поняли, что с футболом диагноз несовместим?
— Мучения начались в “Черноморце”. Играл на уколах, на обезболивающих таблетках. Полгода отбегал. Потом пришел новый тренер, отношения не сложились. Отправился в Нальчик к Красножану. Поехали на сборы. Потренировался четыре дня и понял, что сил терпеть больше нет. Боли неимоверные.

— И?
— Жил тогда в Киеве, вернулся домой. Доктор, с которым работал в “Арсенале”, свел с одним профессором — главным в городе специалистом по суставам. Покрутил-повертел он меня на столе, отправил на снимок и в конце вынес приговор: “Парень, ты свое отыграл. Заканчивай с футболом, иначе станешь инвалидом”.

— И все равно карьера у вас долгой получилась. Из-за раннего старта — в 16 лет.
— Да, застал в Бресте вторую союзную лигу. Дебютировал в домашней игре, по-моему, с Кременчугом. Перед матчем так трясло... Колотило и подбрасывало. Хорошо, не один был — вместе с Сашей Гончаренко, он сейчас в “Волне” администратором. И вот два мальчика из Пинска — а кругом матерые мужики. Вышли как в тумане — и давай сломя голову носиться, катиться, стелиться. Старики успокаивали.

— Состав того Бреста напомните вкратце — в порядке ностальгии.
— Сосницкий, вратарь Павлючик, Войнах, Рослюк, Рассихин... Хорошая была команда, вспоминаю с радостью. Я в 11-м классе учился, когда в нее попал. Тренировал сначала Румбутис, затем Курненин. Молодежи доверяли оба. А молодежь — это и Кирилл Савостиков, и Гена Тумилович.

— Гена уже тогда чудил?
— Думаю, нет такого места, где бы он не чудил. Открытый, замечательный, веселый парень. “Антиквар”, таких мало. Но рассказывать про него не буду. Пусть он сам. Хотя основные вещи и так уже в интервью изложены. Вторая лига была классной школой. Чемпионат Союза, поездки — Молдавия, Украина, все эти судейские дела... До сих пор помню, какой пенальти нам во Львове поставили — нападающий до штрафной метра два не добежал.

— Когда слышите имя “Динамо”, какая ассоциация в мозгу выстреливает? Москва, Минск?
— Я раньше шутил: у меня буква “Д” на груди выбита. В брестском “Динамо” провел почти три года, в минском — четыре, в московском — тоже четыре... В сумме больше десяти лет связан с одним футбольным брендом. А ассоциация... С учетом уровня чемпионата на первом месте, конечно, Москва.

— Вместе со Штанюком уезжали?
— Он на год раньше. Я пришел с Максом Ромащенко и Сашей Кульчием. Они из Мозыря, я из Минска. И стало в московском “Динамо” аж пятеро белорусов.

— Сейчас бы сказали: у ребят один агент...
— Какие агенты в то время, о чем вы говорите...
Хотя был в “Динамо” такой Иван Иванович Мозер, начальник команды. Известный в прошлом футболист, играл у нас в Минске в 50-60-е годы. Приезжал потом по старой памяти в Беларусь, ходил на матчи сборной, присматривался к футболистам. К белорусам всегда тепло относился. Позже, уже в Москве, все через нас приветы Савостикову передавал. Тоже Ивану Ивановичу.

Толстых, Точилин, Голодец

— Футболисты вашего поколения признаются без обиняков: в 90-е годы в России все покупалось и продавалось...
— Ну, было, конечно, что-то. Но я никогда в таких делах не участвовал. Только разговоры слышал — про “Аланию”, волгоградский “Ротор”. В “Динамо” подобные вещи были просто немыслимы. Президент клуба Толстых любые намеки на закулисные игры выжигал каленым железом. Даже разговоров на эту тему не допускал. Многих сейчас интересует разработка траншей экскаватором. Лично я могу порекомендовать сайт www.5046060.ru.

— Рассказывают, Толстых перед матчем любил зайти в раздевалку с листочком бумаги и, помахивая им, сказать: у меня записаны фамилии тех, кто сегодня сдаст игру...
— Бывало и такое. Как раз перед матчами с командами с нехорошей репутацией. В такие дни в “Динамо” всегда начиналась закрутка гаек. Толстых говорил: не дай бог, что-то узнаю. Думаю, никто в нашей команде ничем подобным не занимался.

— Капитана “Динамо” Точилина Толстых двенадцать часов уговаривал не уходить в “Зенит”. И таки уговорил.
— Я примерно так же подписывал контракт. В 1996-м приглашало не только “Динамо”. Вся российская высшая лига звала, кроме “Спартака”. Может, нескромно говорить, но именно так все и было. Звонили постоянно. На финишной прямой остались два московских клуба — ЦСКА и “Динамо”. Я склонялся к армейскому варианту, там предлагали очень хороший контракт. И ехал в Москву поначалу как раз к Садырину, о чем и сказал по телефону Толстых. Тот в ответ: “Нет проблем. Езжай в ЦСКА, раз решил. Но перед этим загляни к нам. Посидим, поговорим. Не понравится, перейдешь Ленинградский проспект и подпишешь контракт с армейцами”. А офисы “Динамо” и ЦСКА действительно рядом — километр-два расстояния. Ну, я согласился, ничего ж не терял. Прибыл в Москву утренним поездом, меня встретили, отвезли к Толстых... Зашел к нему в кабинет в десять утра — вышел в полдесятого вечера. С контрактом. Так меня учухали-уделали — подписал. Времени оставалось — успеть на обратный поезд. До ЦСКА так и не добрался. О чем, естественно, ничуть не жалею.

— С “Динамо” тогда работал Голодец?
— Адамас Соломонович.

— Правда, что он мог заснуть во время тренировки?
— Как тренер может заснуть на тренировке?! Это только Эрик Яхимович мог такое в интервью рассказать, Голодец его очень любил... Много всего занятного было у Адамаса Соломоновича. Но не засыпал он точно. Ну да, такой дедушка спокойный, соратник Бескова. Секундомер у него был знаменитый — огромный, как будильник. Один раз забыл его включить — команда тренировалась два с половиной часа.

— В чем был главный метод Голодца?
— Надежность в обороне. В 1997-м за счет этого бронзу выиграли. Пропустили меньше всех, даже какой-то рекорд установили. Побеждали в основном 1:0. В защите отбивались, а впереди были Андрей Кобелев и Олег Терехин. Первый умел отдать последний пас, а шевелюра Терехи всегда оказывалась в нужное время в нужном месте. Голодец так и говорил: главное, ноль сзади, а впереди один момент всегда будет — затолкаем.

Ковтун, Газзаев, Изибор

— Уникальное время было: в обороне московского “Динамо” орудовали три белоруса плюс Ковтун...
— Эрик последнего защитника играл, Штанюк слева, Ковтун справа, я — передний.

— Игрока грубее Ковтуна встречали?
— Ну как грубее? Юра был нормальный защитник. Да, карточек много получал, но процентов тридцать из них — это предвзятое отношение арбитров. Судьи знали, какая у Ковтуна репутация, и когда он шел в стык, наказывали моментально. Хотя иногда Юра и “выжигал”, конечно. Мне что нравилось? Он выносит нападающего на беговую дорожку, встает, поворачивается к рефери — лицо такое ангельское, руки в стороны: я же ничего не сделал... Такой же был Саша Лухвич в минском “Динамо”. Подкатится под соперника, поднимается с безобидным видом: товарищ судья, я его пальцем не тронул... А человек лежит на бровке, корчится. Ничего страшного в этом не было. Обычный футбол того времени. Это сейчас чуть кого тронул — желтая. Раньше одна-две карточки за матч — норма. Чтобы удаление схлопотать, нужно было отправить кого-нибудь со стадиона прямиком в травматологию.

— Удивились, когда узнали, что Лаки Изибор умер от СПИДа?
— Ох ты... Как прочитал, волосы дыбом встали. Жутко. Лаки простодушный парень, без заморочек, компанейский. Вот еще, кстати, случай про Голодца. Изибор появился в “Динамо” незадолго до старта чемпионата, был не в кондиции. Адамас Соломонович дал упражнение на тренировке: основа играет на полполя пять на пять — без ворот, на держание мяча. “Вперед, ребятки, вам десять минут...” — дал свисток тренер и ушел на другую половину к запасным. Играем мы десять минут, пятнадцать, двадцать... А пять на пять — это веселенькое занятие, постоянный прессинг, сплошная беготня. Из последних сил уже носимся — Голодца нет. Когда через полчаса он пришел и дал отбой, у Изибора сил хватило только на то, чтобы выползти с поля. Сел на бровке, начал ругаться на английском. Чуть там “в Ригу” не поехал. Или “в Харьков”.

— Говорят, от нагрузок Газзаева люди “в Ригу” ездили.
— О, были такие тренировки, что... Как-то на Кипре готовились, завезли нас на поле для гольфа. Только последний гольфист ушел оттуда лет сорок назад. Сплошные выбоины, уклон крутой. Метров двести в длину, сто пятьдесят в ширину — неплохой гектар. Газзаев раздал утяжелители — на ноги, на руки. Специальные манжеты с песком внутри — килограмма по два каждая. И погнал команду по кругу. Не просто бегали — высоко поднимали бедро, вприсядку, вприпрыжку, с подвыподвертом... Потом уползали оттуда.

— Из-за конфликта с Газзаевым вы и ушли из “Динамо”?
— Все невысокие люди чуть-чуть наполеончики... Играли как-то в Питере. Газзаев меняет меня во втором тайме. Спорить не буду: матч не удался. Правда, играл не на своей позиции — в полузащите. Валерий Георгиевич меня тогда почему-то бросал с места на место — то опорником сделает, то под нападающих выдвинет. И вот покидаю я поле “убитый”, прохожу мимо Газзаева и, уже усаживаясь на скамейку, бубню под нос: да иди ты... подальше. Сыграли, кажется, вничью. Вернулись домой. После выходных приезжаю на тренировку, доктор с порога: зайди к Газзаеву...

— На ковер?
— Он сразу начал задвигать, мол, ты в плохой форме, неважно тренируешься... Хотя за месяц до этого говорил противоположное: Островский основной игрок, входит в костяк, вокруг которого будет строиться новая команда. Понятно, что отозвались мне те питерские слова. Сам-то Газзаев их не слышал. Но на скамейке в тот момент сидели его верные оруженосцы. Даже знаю кто, не буду называть. Есть такие во многих командах. Вторые-третьи тренеры. Вроде на короткой ноге с игроками, общаются, дружат. А стоит футболисту что-то в неформальной обстановке сболтнуть — через полчаса главный в курсе. Так и со мной случилось. Газзаев товарищ южный, горячий. Не простил. Сослал в дубль. Хорошо, вскоре поступило предложение из Израиля...

Грант, Бенаюн, Бадир

— Молодого Бенаюна в “Маккаби” разглядели?
— В Хайфе у нас такая банда была... Местные — сплошь сборники. Большинство легионеров — аналогично. Иностранцев играло немного — наша веселая пятерка. Есть фильм “Три поляка, грузин и собака”. У нас было — молдаванин, белорус, литовец, поляк и русский.

— Пофамильно?
— Клещенко. Жутаутас долго в “Алании” играл. Вася Иванов из ЦСКА. Поляка не вспомню уже. Потом хорват Пралия пришел, тоже сборник. Очень здорово в “Маккаби” игралось, море положительных эмоций. Два чемпионства выиграли.

— Ну а Бенаюн что?
— Выделялся уже тогда. Хотя сколько ему лет было? 20 или 21 — зяблик еще совсем. Всегда улыбка на лице. Не он один из той команды карьеру в Европе сделал. Якубу Айегбени был из Нигерии — потом лет десять в английской премьер-лиге бегал. Вратарь Дуду Ават, по-моему, до сих пор в Испании играет.

— Кашенцев говорил, что в те годы в Израиле платили больше, чем в России.
— Так и было. В мое время в России не было заоблачных контрактов. Футболисты получали в месяц тысяч по пять-десять. В Израиле все намного привлекательнее. Зарплата 15-20 тысяч не считалась заоблачной.

— Арабы в “Маккаби” играли?
— Пару человек. Абсолютно нормально уживались. Валид Бадир, например. Был в большом авторитете. За сборную Израиля долго выступал. На год моложе меня, а в прошлом году еще играл. С этим Валидом одна история связана. В Лиге чемпионов встречались с финнами, легко победили — 1:0 в гостях, 4:0 дома. Выходили на “Ливерпуль”. Но финны где-то откопали, что Бадир не имел права на поле выходить — в предыдущем клубе лишнюю карточку схватил. Нам, естественно, влепили техническое поражение, еврокубкам помахали ручкой. Разочарование было огромным. Все потому, что перед этим у меня был разговор кое с какими людьми. Они открыто говорили: сыграешь достойно с “Ливерпулем” — найдем тебе команду в английской премьер-лиге. Но, видите, не судьба.

— Грант, тренер “Маккаби”, иногда выставлял на макете десять фишек вместо одиннадцати — проверял, заметят ли игроки. При вас тоже было?
— Было-было. Установку он всегда в раздевалке давал. И да — вешал десять фишек, начинал двигать... Интересный тренер Грант. Всегда ходил серьезный. Улыбка на лице — это как снег летом. Но не скажу, что его отличала какая-то особая методика. Я очень удивился, когда узнал, что он в “Челси” оказался. Как по мне — обычный тренер. Переезд в Англию не только его заслуга, но и агентов, которые решали вопрос. Примерно знаю, как все происходило.

Малофеев, Жутаутас, Шакуров

— Что за история была, когда вы швырнули апельсин в болельщиков тель-авивского “Хапоэля”?
— У меня с этим “Хапоэлем” только отрицательные воспоминания связаны. Это основной конкурент “Маккаби”. Два года я играл в Израиле, и дважды мы обходили Тель-Авив — становились чемпионами. Но дерби всегда были жаркие, народу полные трибуны... В тот раз играли на “Блумфилде” — это стадион “Хапоэля”. Счет был 1:1, он нас устраивал. Хозяева, конечно, атаковали. И вот угловой. Наши ворота аккурат возле фанатской трибуны соперника. И с этой трибуны в штрафную вдруг летит апельсин — брык мне под ноги. Я и так был на взводе, а тут такое. Долго не думая, схватил этот фрукт — и обратно запустил. Матч продолжился. Мы результат отстояли, практически гарантировали чемпионство. Уехали довольные в Хайфу. Сидим в кафе с Жутаутасом, расслабляемся пивом, рядом море плещется... Звонок. Русскоязычный администратор перепуганный кричит в трубку: “Ты что наделал?! Что бросил на трибуну?! Здесь такой кипеш поднялся!” Оказалось, я тем апельсином какому-то мальчику в голову попал. И папа его захотел на меня в суд подать. А в Израиле все подобные разбирательства — простое зарабатывание денег. В порядке вещей, как дети в школу. Слава богу, благодаря президенту “Маккаби” скандал замяли.
Еще случай с “Хапоэлем”... Приехал в составе “Черноморца” на тот же “Блумфилд”. Кубок УЕФА. Дома мы проиграли 0:1, хотя возили их. Собирались побеждать. Конечно, фанаты “Хапоэля” меня узнали. И давай кричать: “Островский бэнзона!”

— Что такое “бэнзона”?
— Ой, даже не буду говорить. Очень плохое слово на иврите. Мы пропустили, потом сравняли и начали их душить. И все как в прошлый раз — та же половина, та же трибуна, снова угловой... Не выдержал я давления, показал фанатам известную конструкцию со средним пальцем. Боковой заметил, замахал флажком — и мне красную. Все, до свидания. И мы проиграли, вылетели.

— Когда последний раз были в Израиле?
— Очень люблю туда ездить. Друг там остался. Руслан Шакуров. Бывший футболист, играл в разных израильских командах, но потом крестообразные порвал. Дружим семьями. Мы к ним два раза в год ездим — весной и осенью. Потом они к нам.

— Пару вопросов о сборной. Поколение белорусских футболистов 1972-74 годов рождения — россыпь талантов. Но вместе вы так ничего и не выиграли. В чем была проблема той сборной?
— Встречный вопрос: а что мы должны были выиграть? Чемпионат Европы? При Малофееве однажды были близки к выходу из группы — не сложилось. А так что говорить... Банда была — это да. Но всегда чего-то не хватало. Везения того же. Судьи на выезде постоянно поддушивали. Или эти Стайки взять. Старая динамовская база. Сидишь там неделю безвылазно, кроме телевизора, больше ничего, за пару дней до игры начинаешь выть. Приезжаешь на стадион, в подсознании мысль: быстрей бы сыграть, хоть белый свет увидеть... Это все мелочи, конечно. Но все же из мелочей и складывается.

Жаковко, Шоломицкий, Остриков

— Не было поражения более болезненного, чем скандальные 0:2 в Минске от украинцев?
— Были и другие 0:2. В Андорре. Как умудрились проиграть? Цирк какой-то. Сидели девяносто минут у них в штрафной, били, ковыряли. А люди два раза центр перешли, два раза ударили и два раза забили. Вот и все. Играли на каком-то школьном стадионе, никакой атмосферы. Первенство Минского района. Отнеслись к матчу спустя рукава. Футбол и наказал.

— В малофеевском штабе был легендарный шаман по фамилии Жаковко. Помните, как он волосы из бороды дергал?
— А что здесь вспоминать? Попадаются в футболе такие персонажи. Первый раз он с нами в Польшу поехал. Перед матчем вышел на поле, давай ворота крестить. Сначала одни, потом вторые. Крестный ход какой-то. Поляки за голову хватаются. Мы стоим, улыбаемся.

— Нормально заколдовал?
— Ага, проиграли 1:3. Вообще он мануальным терапевтом себя провозглашал. Каждое утро к нему игроки ходили. Крутил нам спины, щелкал позвонками. Потрясет, встряхнет. Ну, может, со сна это и взбадривало, но остальное, конечно... Так, ходил человек, что-то рассказывал, ветер гонял.

— У вас дома есть кубышка с медалями?
— Хранятся. Правда, где четыре белорусских золота, даже не знаю. Израильские лежат. Российская бронза, одесская... Драгметаллы. Хотя это, понятно, слишком громко сказано. Обычные побрякушки из магазина “Спорттовары”, даже не знаю, из чего сделаны. Да и не важно это. Медали дороги как память.

— Весь ваш тренерский опыт на сегодня — короткий отрезок во главе пинской “Волны”. Фальстарт?
— Почему фальстарт? Это вы, видимо, судите по интервью моего глубокоуважаемого первого тренера Шоломицкого. Как это он сказал? Что дал мне дорогу, не мешал, а у молодого тренера не получилось? Ну-ну. Да, опыта, наверное, не хватило. Тем не менее от работы с “Волной” позитивных впечатлений осталось больше. А насчет того интервью вашей газете так скажу. Читал и смеялся. Михаил Антонович предстал прямо спасителем пинского футбола. Хотя на самом деле — это не только мое мнение, но и очень многих людей в городе — ему необходимо было еще года четыре назад уйти из клуба и не мешать там работать другим людям. Реально заинтересованным в развитии как “Волны”, так и в целом футбола в Пинске.

— Чем вы сегодня зарабатываете?
— Развиваем с женой одно направление в бизнесе. В Минске и под Минском. Детализировать не буду. Все это пока перспективы. Дело потихоньку движется, тьфу- тьфу. Надеюсь, получится.

— Тренерскую лицензию отложили в долгий ящик?
— Сегодня на футболе не зацикливаюсь. Но, не исключено, еще вернусь. В роли тренера или менеджера. Есть планы поступить в Академию управления при президенте, на второе высшее, связанное с экономикой.

— На стадионе вас можно встретить?
— Редко. Однажды пошли с Вовой Остриковым на “Динамо” — БАТЭ. Не впечатлило. Как-то уныло. Смотришь и понимаешь: жить футболом — это одно, наблюдать со стороны — совсем другое.