Дата публикации: 23 декабря, 16:20

Самый стабильный защитник золотого состава минского “Динамо”-1982 недавно вернулся в футбол. Он уже не Ганс, не Оливер Твист, как его окрестил балагур Юрий Пудышев, а Юрий Антонович. С администратором национальной сборной Беларуси мы разговаривали в холле гостиницы “Виктория”, и Юрий ТРУХАН все время поглядывал на экран телевизора, где шли олимпийские трансляции.

— Кроме биатлона, что вас интересует?
— Хоккей. Меня все игровые виды привлекают.

— А сами в манеж побегать с былыми партнерами не ходите?
— Нет, колени... Операции делать надо. Хорошо, что вообще хожу — летом так прихватило... Надо резать мениски.

— В 87-м вам ведь делали операцию?
— Да, как раз перед финалом Кубка, который я пропустил. За день до игры на тренировке Андрюха Зыгмантович дал пас, я рванулся к мячу, и все — увезли в травматологию. Смотрел финал в больничной палате. Сделали операцию по новой технологии, вставили пластик. Гарантии никто не давал, зато предложили оформить инвалидность — колено до конца не сгибалось. Пришлось пропустить три месяца, хотя врачи отвели куда больше — восемь. Но уже осенью стал бегать. Конкуренция была большая: пару недель пропустишь — и теряешь место в составе. А здесь — восемь месяцев... Заказать хорошее место проведения свадьбы вы можете здесь.

— В 1988-м из Москвы вернулся Эдуард Малофеев. Шанса он вам, по сути, не дал: вы провели всего шесть игр.
— Тесты сдали, естественно, я себя берег — нога еще болела. Он мне: смотри, Юра, у тебя плохие результаты. Я ему: Эдуард Васильевич, я ж после операции. Он: или играй, или лечись! Стал я потихоньку нагрузки увеличивать, но Малофеев поджимал, в итоге пришлось расстаться. Причем ушел не только я. И команда, которая могла еще лет пять за медали бороться, потускнела и едва не вылетела в первую лигу...

— Во вторую лигу, в ворошиловградскую "Зарю”, почему пошли? Неужели в 26 лет не было иных вариантов?
— Чего ж не было — звали "Шахтер” донецкий, "Зенит”. И тут Байдачный: поехали на Украину, место в составе гарантирую. Подумал и двинул на юг. Свой человек на тренерском мостике — большое дело.

— Малофеев отпустил без проблем?
— Был против вариантов с "Зенитом” и "Шахтером”, а здесь все в один день решилось. У нас с ним еще в 83-м не заладилось, когда он Алексеенко из Риги под гарантию места в составе пригласил. Я тот год почти весь на лавке просидел, пять игр провел всего, а в "золотом” сезоне — 29.

— Байдачный не только местом в составе соблазнял?
— А то: зарплата и премиальные куда выше, чем в "Динамо”. В том числе и поэтому состав Анатолий Николаевич собрал мощнейший. Играли мы классно, за сезон почти 100 мячей наколотили.

— Чего ж тогда первое место не взяли? В Луганске говорят — из-за проблем игроков с режимом.
— Ложь! Уже весной на сборах показали цельную игру, "прибив” в том числе чемпиона СССР — "Днепр”. Состав сбалансированный, большая часть — ребята, поигравшие в "вышке”. И вот после первого круга в федерации футбола в Киеве собираются на совещание украинские тренеры. Кто там претендует на выход в первую лигу? "Заря”? Чтобы белорусский тренер выиграл украинскую зону? Не будет этого! И стали нас душить. Судьи в гостях "убивали”. Внаглую. Арбитры и сегодня легко могут это сделать даже при 20 телекамерах на стадионе, а уж тогда... В 1989-м предельная судейская наглость была откровением. Бывало, выходим на матч в гостях, арбитр: "Вы сегодня не выиграете!” Обложит штрафными: любое падение — свисток.

— Предположу, что многие штрафные были "вашими”. Вы ведь славились жесткой игрой.
— Украинский футбол сам по себе жесткий. Даже в высшей лиге: любая игра — кость в кость, что с "Шахтером”, что с "Металлистом”. Выходят ребята на поле, рукавчики сразу закасывают: Варнавский, Пьяных, Звягинцев, Журавлев. И уже знаешь, что парниша готов "к разделке мяса”. А сейчас — чуть зацепили, уже катаются по полю в смертных муках. А тогда, если упал и не встал сразу, еще и на руку шипами наступят.

— Вы так грубо не играли?
— Было всякое — чего греха таить! С другой стороны, что это за защитник, если уступает нападающему в борьбе, дает форварду пройти к воротам и забить?

— Поэтому вас тренеры и отряжали держать самых грозных нападающих персонально?
— Знали, что Трухан спуску не даст. Блохин, Газзаев, Шенгелия, Гуцаев, Андреев, Мегреладзе, Тарханов, Якубик — это все мои клиенты.

— В серии побед над киевским "Динамо” в начале 80-х наверняка есть и ваша немалая заслуга. Ведь Блохина вы нейтрализовали здорово.
— Просто раскусил его манеру игры: пару раз передернул и понял, что надо ловить Олега, когда мяч в зону вбрасывает. У Блохина скорость была хорошая, и пользовался он ею умело, не угонишься. Но на поле не только бегать, а и думать надо. Частенько игра идет, народ мечется, суетится, а я стою на месте, жду, когда мяч прилетит.

— Когда у вас этот опыт стал проявляться?
— Да с детства. Встал на одной из первых тренировок в оборону, Юрий Иванович Погальников посмотрел и говорит: ты, Юра, не нападающий, а защитник. Так и провел карьеру у своей штрафной. Другой тренер поставил бы в атаку, и неизвестно, заиграл бы или нет. Судьба.

— Она забросила вас на Дальний Восток. Или не судьба, а Виталий Коберский?
— Звал еще до "Зари”. Завлекал природой и хорошими заработками: "Тайга у нас шикарная, море, романтика, не понравится — уедешь”.

— Уехали через два года. Надоело летать?
— И это тоже. Из Владивостока до Омска 6 часов, а с пересадками — все 12. Облетал за два года пол-России, расширил кругозор.

— В Сибири судили "по-украински”?
— Похлеще! Прилетаем в Петропавловск- Камчатский, навстречу минчанин — Дмитрий Корнеев. "Ой, Юра, привет, как ты? Я сегодня инспектирую, все будет хорошо”. Ага: сгорели 0:3 при убийственном судействе. Утром выселяемся из гостиницы, из соседнего номера выходит Корнеев: "Юра, помоги сумки вынести”. А в них икра в банках трехлитровых да хвосты рыбьи торчат.

— Говоря "и это тоже”, что имели в виду?
— В день могли поменять тренера трижды. За команду шла борьба между бандитскими группировками. В один не очень прекрасный день с утра приезжает "братва”, собирают всех в холле и говорят мне: "Капитан, представляй нового тренера”. Дядька до того возглавлял местный "Портовик”. В обед прибывает еще одна группа товарищей в спортивных костюмах, и власть меняется — опять новый тренер, снова из местных. На этом не закончилось! Вечером приехала еще одна группировка, и Коберский возвращается на пост! Уже после отъезда из Владивостока я узнал, что жену Виталия Мирославовича бандиты похитили, пытали и убили. Коберский и второй тренер Саенко, у которого на жену напали, с выезда во Владивосток решили не возвращаться.

— Как отношения с местными авторитетами складывались? Они к капитану постоянно обращались?
— Не скажу, что постоянно. Как прилетел в 1990-м, Володя Косарев, партнер, привез в ресторан познакомить с одним.

— Закусывали холодную водочку красной игрой?
— Нет, ему приготовили какой-то напиток из клубники, типа глинтвейна. Кличка его была Коваль, и находился он во всесоюзном розыске. При этом жил в шикарном трехэтажном особняке в престижном районе города, в котором я за два года ни одного милиционера на улице не видел. Видимо, боялись надевать форму. Однажды иду около мэрии, вдруг очереди автоматные. Постреляли из машины, рванувшей прочь, — и тишина. В городе подобное было редкостью, а у нас под боком разборки шли постоянно. Клубная база располагалась рядом со старым аэродромом, на который как минимум раз в неделю съезжались десятки машин. Бандитские разборки регулярно заканчивались стрельбой. Потом в газете читаешь: "Обнаружены сгоревшие машины с трупами внутри”, "Обнаружен привязанный к дереву и сожженный труп”...

— Бандитские попытки поставить своего человека у руля команды — это желание отбить деньги на тотализаторе?
— Разве что на черном — тогда букмекерских контор не было. Это сейчас — так красиво в свои забивают! Особенно в английской премьер-лиге.

— У вас возникают подозрения?
— Бывает. Не так давно Джеррард при навесе кивает головой не от своих ворот, а к ним! Это же не юнец зеленый, опытный хавбек. Или вот сейчас "Ливерпуль” "горел” 0:2 — и выиграл 3:2. При весьма внушительной ставке на два мяча соперника.

— Вы на ставках играете?
— Нет, я не азартный. Коллеги молодые рассказывают, они увлекаются. Меня и в карты когда-то грамотная компания упорно хотела "раздеть”, да так и не уговорила "на интерес” сыграть.

— Многие футболисты — картежники.
— Надо было как-то свободное время на бесконечных сборах убивать. Лучше всех в "Динамо” играли Кондратьев, Кистень, Зыгмантович. А легенды ходят про Жекю — будто он всю команду обыграл. Он всем должен был, пока повара не поймал, "сладкого”. А тому денег не хватало карточные долги отдавать: то колбасой, то еще чем рассчитывался.

— У вас на лацкане значок португальского "Спортинга”, с которым "Динамо” играло в Кубке УЕФА в 1984-м.
— Ага, Жекю тогда один пенальти отбил, мы все пять забили и прошли дальше. Он первый год, когда в команду взяли, великолепно отстоял. А в 1987-м на сборах нетактично повел себя: расслабился с дублерами, а потом сделал их крайними. Собрались мы и попросили покинуть команду. Остался один вратарь — молодой Сацункевич, ни одного матча не сыгравший за основу. Нам прямо со сборов лететь в турне на Фиджи и в Новую Зеландию, а с одним вратарем Москва не выпустит. Но всем хотелось в экзотических странах побывать. И Миша Вергеенко, три года как закончивший карьеру, сказал: если что — стану в ворота.

— На первый сезон Сацункевича выпал финал Кубка СССР, в драматической борьбе проигранный киевлянам.
— Да, сезон у Андрея выдался неплохой, но вот тот мячишко, что он пустил со штрафного от Кузнецова... Жаль, упустили Кубок. Да и судейство… При счете 3:1 Зыгмантович входит в штрафную, Демьяненко его сзади по ногам рубит внаглую — Бутенко молчит. Мы его потом спрашивали: чего пенальти не поставил? Он прямо ответил: счет 3:1, был уверен, что выиграете, куда еще пенальти? Киеву и так никто "трешник” не клал, а тут мог быть и четвертый. В федерации разгром в финале базовой команды сборной СССР не поняли бы. А на 90-й минуте Заваров забил... Если бы я играл, трофей взяли бы. Уверен. Пашу Родненка выпустили, и он немного растерялся: из дубля да в финал Кубка — любой завибрирует. Это я, когда с Киевом играли, всегда настраивался на битву, даже шипы новые вкручивал.

— О них легенды ходят...
— Их мне на заводе "Калибр” слесарь, мамин знакомый, вытачивал.

— По какой мерке?
— Ну как... Пластмассовые я не признавал — скользят в дождь. Выкрутил, показал маме образец, попросил чуть длиннее сделать. Перед матчем ножку поднимешь, нападающему соперников покажешь — тот и стоит в центре, не лезет в штрафную.

— Слава об этих шипах шла впереди вас?
— Наверное. Я любил с грузинами играть — с "Динамо” тбилисским, "Торпедо” кутаисским. Их форварды еще до матча подходили с вопросом: в составе ли Трухан? Если "да”, оставались в запасе. Как-то стою на фланге, пробрасывает Шенгелия мяч мимо меня и оббегает по беговой дорожке. Потом спрашиваю: "Рамаз, ты чего?” — "Как увижу твои шипы, плохо становится!” Ему пару раз на приеме мяча "сцепление выжмешь”, он такой ласковый, такой ручной становится — уже не игрок. Ведь если нападающий чуть просек слабину защитника, будет "крутить” по полной. Но коли почувствовал жесткость — будет стоять, назад отдаст, на фланг уйдет, но никогда не полезет в штрафную. Сейчас нет таких нападающих, что прут на защитников. Разве что Месси, который и троих, и четверых может обыграть. Жаль, не застал я его.

— А если б застали?
— Не знаю, может, катался бы сейчас в коляске. Раньше как — жестко все играли, и карточки редко давали. А сейчас разок "принял” форварда, тебе желтую, второй раз жестко сыграл — удаление. Что это за футбол? Понимаю, когда грубо играет защитник, внаглую, чтобы травмировать — надо без колебаний удалять. Но когда жестко играет... Мужики же, не пацаны. А сейчас судьи вообще стали оберегать дорогущих звезд: чуть тронул — карточка. А тебя бьют — ноль реакции! Несправедливо.

— Ныне футбол стал бизнесом в куда большей степени, чем игрой.
— Точно... Раньше играли в большой футбол за маленькие деньги, а сейчас в маленький — за большие.

— Наверняка в Бобруйске, куда вы поехали в 1992-м, деньги были маленькими.
— Не помню цифр, но с "Лучом” точно несравнимые. Зато — дома. Полгода там провел, первый суверенный чемпионат. Выходили в высшую лигу, заняв первое место и опередив минское "Динамо-2”, которое Щекин возглавлял. И тут в федерации придумали дополнительный матч, хотя мы минчан обыграли в Бобруйске и по регламенту выходили в "вышку”. До игры все было ясно — я даже не стал на поле выходить.

— Почему ясно?
— Мне предлагали деньги, большие деньги. Был тогда у них администратор, который занимался этими делами. Причем в "Шиннике” он не только ко мне обращался, да и до того по стране ездил, к соперникам нашим, к судьям подходил. Вот и остался Бобруйск еще на год в Д2.

— Это вас так сильно рассердило, что вы решили уехать в Германию?
— Нет, у меня друг работал в МИДе, предложил вариант — в этом городке у него были свои интересы. Согласился поиграть в пятом немецком дивизионе.

— Не пожалели, что в 31 год поехали в любительской лиге играть?
— Чего жалеть, раз судьба распорядилась именно так. Год — в "Бад-Берке”, потом полтора сезона в "Гебези”. У куратора первой команды с моим другом были дела, но встречаться они не могли, поэтому примерно раз в месяц наведывался в Минск, работая курьером.

— А чего уехали, если все устраивало?
— Я, может, еще лет пять поиграл бы, но клубный работник сделал мне продление визы, оказавшееся фальшивым. Я-то не знал, ехал на Новый год домой на пару-тройку недель, а оказалось — навсегда: депортация.

— Вернулись в Беларусь, и?..
— Никаких звонков и предложений, тишина. Решил закончить — шел 34-й год. Колени, голеностопы — все болит, особо не побегаешь. Если поле жесткое, после матча неделю лежал, отходил.

— Чем занимались?
— Друзья предложили в коммерцию пойти, в конце концов фирма закрылась. В федерацию футбола ходил, просил Мишу Вергеенко в инспекторский корпус устроить. Не выгорело. Но на праздновании 20-летия победы в чемпионате СССР ко мне подошел старый болельщик и предложил работу: в государственном учреждении материально-технического снабжения управделами президента. Ездил по стране и на таможнях изымал конфискованные товары, привозил их в Минск. За ветеранов иногда играл. Хорошо, что сейчас больше матчей стало, спасибо Юрию Чижу, а так никому мы не были нужны. Отыграл — и тебя забыли, если только сам не пробьешься. Почему многие пропадают после завершения карьеры? Надо жизнь, по существу, заново начинать, а перенести это не все могут, некоторые спиваются. Я тоже немножко споткнулся, но знакомые помогли пережить уход из футбола.

— Спустя полтора десятка лет вы вернулись в него.
— Да, сейчас администратором в национальной сборной. Георгий Петрович "подтянул” — спасибо ему, старается многих поддержать. У нас три менеджера — друг другу помогаем. Авиабилеты, форма, другие заботы — сейчас игроки об этом не думают, не то что в наше время. Но основная моя работа — в комплексе "Виктория” в службе безопасности. Руководство наше любит футбол — даже команда на первенстве города играет.

— А вы?
— Только за ветеранов, и то не бегаю: так, выйду, постою. Еще пару лет назад бегал, сейчас уже нет. Хотя никогда к врачам не обращался с голеностопами, но они все переломаны — кости торчат в разные стороны.

— Вы играли с переломами?
— А что? Забинтовал потуже, и все. Раньше как? Нога болит, укол сделал, перебинтовал — и в бой. На поле как щелкнет в ноге — от боли аж подпрыгиваешь. Покрутишь стопу, станет кость на место — и дальше играешь.