Дата публикации: 30 декабря, 20:34

Сделать интервью со спортивным врачом хотелось давно. А сейчас повезло с собеседником. Работа Геннадия ЗАГОРОДНОГО больше десяти лет накрепко связана с футболом и хоккеем. Достаточно сказать, что он — бывший доктор минских “Динамо” и нынешний — национальных сборных Беларуси. С земляком из славного столичного пригорода Ждановичи мы успеваем побеседовать ровно час — накануне его вчерашнего отъезда с хоккеистами на “Arosa Challenge”.

Поливайте синтетику

— Какова специфика травм у футболистов? Например, по сравнению со столь же близкими вам повреждениями хоккеистов?
— Футболисты бегут за счет передней поверхности бедра и голени. А остановка и разворот происходят благодаря задней поверхности бедра и коленному суставу. Хоккеисты же задней поверхностью бедра отталкиваются. Поэтому она у них чаще всего травмам и подвержена — наравне с поясницей. У футболистов — ахилл, коленный сустав и задняя поверхность бедра. При этом травмы возникают не столько из-за ударов по ногам, которые тебе наносят, сколько из-за нарушения биомеханики — особенностей движения на том или ином покрытии.

— Что травмоопаснее: переход с синтетики на натуральный газон или наоборот?
— Любая смена покрытия провоцирует травматизм. Качество покрытия определяется такими характеристиками, как сцепление и амортизация. Исходя из этого оптимальное покрытие, конечно, натуральное поле. Затем — синтетика. После нее — тартановое покрытие, беговые дорожки вокруг поля на стадионах. Потом — беговой асфальт. Далее — асфальт обычный. И, наконец, бетон. Еще выделяют деревянное покрытие.
Всего — семь. И переход с одного на другое крайне вреден. Это, увы, очень распространенное явление на детско-юношеском уровне. Потому что дети тренируются там, где есть возможность. Сегодня, к примеру, это синтетика. А завтра — доски. Просто из-за того, что, допустим, футбольный манеж занят.
Вспоминаю, как минское “Динамо” готовилось к сезону под началом известного белорусского тренера. За трое суток игроки сменили несколько покрытий: снег, синтетика, доски плюс кардиотренажеры. А потом мы прилетели на Кипр, где начинался сбор. И, как следствие, ряд футболистов получили мышечные травмы.
Серега Ковальчук, помню, долго восстанавливался.Полноценного отдыха от тренировок по ряду причин у него не было. Да и сам он рвался на поле. Я с игроком больше месяца работал. Хотя недавно мы переводили большой учебный материал из УЕФА на тему травм. Согласно ему, средний период лечения надрыва задней поверхности бедра — четыре недели.

— Чем новее синтетика, тем ниже вероятность получения травмы. Это правда?
— Безусловно. Взять, к примеру, московский манеж ЦСКА, где 20-летняя синтетика лежала на бетонном полу безо всякой прослойки. А современные покрытия четвертого-пятого поколений — это полимер совсем другого качества.
Но есть одно “но”. Сейчас искусственное поле — не просто ковер с ворсом, а еще и уплотнитель. Это черная резиновая крошка, которую насыпают сверху. Из-за воздействия со стороны игроков она неравномерно распределяется по полю и кое-где утаптывается. Визуально покрытие кажется ровным, но это не так. Например, возле ворот могут появиться такие же “залысины”, как на натуральной траве. Наступая на эти участки поля, спортсмен наступает на бетон. Это, как вы понимаете, вполне может стать причиной травмы.
Помню, как на синтетике 14-летний паренек сломал ногу. Тот звук перелома большой берцовой кости, ее неестественный хруст не сравнить ни с чем. Я был на расстоянии двадцати метров от бедняги. И сразу же понял: скорее всего, перелом. Чтобы этого избежать, за искусственными полями, как ни странно, тоже нужно полноценно ухаживать. Да-да, их требуется и поливать, и укатывать. К сожалению, на эту тему есть только рекомендации, а не нормативы. И, мне кажется, инструкциям следуют далеко не все. Многие просто думают: а зачем, если это синтетика?

Ахилл и стероиды Веремко

— Бывший игрок минского “Динамо” нигериец Кристиан Ободо весной получил надрыв прямых мышц живота. Почему эту травму называют специфической?
— Конечно, неэтично обсуждать повреждение спортсмена, лечением которого я не занимался. Но будем исходить из его формулировки. Есть такое понятие, как АРС-синдром — воспаление сухожилий прямых мышц живота. Это классическое и хорошо изученное заболевание спортсменов. Оно обусловлено воспалением сухожильно-связочного аппарата, причины которого бывают разными. Допустим, распространение ряда инфекций — как передающихся половым путем, так и цистита, простатита. А последние у африканцев и южноамериканцев могут запросто возникнуть на фоне смены климата. Холодовой фактор вместе с физическими нагрузками легко приводят к болезням. Мне известны некоторые такие случаи. И получается, что доктор лечит воспаление мышц живота, а надо лечить инфекцию как его источник. Кроме того, могут быть повреждены нервы из-за ишемии или механической травмы.

— Самая страшная травма для футболиста?
— Та, которая требует длительного восстановления. Задняя крестообразная связка рвется крайне редко, это сразу приговор. Передняя — довольно часто, на реабилитацию может уйти от 4-5 до 9 месяцев. Также назову разрывы мышц. Особенно мышц задней поверхности бедра и приводящей группы мышц бедра, после чего выздоровления следует ждать месяц. И довольно редкое, но очень тяжелое повреждение — перелом голеностопного сустава. Лечить его нужно как минимум год.

— Как возможно, чтобы футболисты — к примеру, Дженнаро Гаттузо и Анри Хагуш — играли без замены с разрывом крестообразных связок?
— При полном разрыве передней крестообразной связки это нереально. При менее серьезном повреждении — таком как надрыв — все может быть. Иногда путаница возникает из-за трудностей перевода. За рубежом врачи пользуются термином “injury”, что означает “повреждение”. Однако это размытое понятие порой переводят на русский по-разному: “надрыв”, “частичный надрыв”, “растяжение”. Кстати, bmw x6 очень популярна на сайте cartechnic.ru/bmw/bmw_x6.

— Можете ли припомнить, чтобы игрок восстановился после травмы на удивление быстро, с опережением всех графиков?
— Назову несколько фамилий. Виталий Володенков, к примеру, вышел на поле уже через две недели после повреждения мениска. После такой же травмы очень скоро стал на лед хоккеист Андрей Михалев. Как-то у Юры Шуканова сломалась пятая плюсневая кость, но он быстро пошел на поправку. Это, кстати, было осенью 2004-го, когда “Динамо” выиграло чемпионат Беларуси. Стремительно восстановился после травмы плеча еще один хоккеист — Жора Рязанцев. Мы сделали операцию уже через сутки.
Сергей Веремко много лет назад серьезно повредил ахиллово сухожилие. Наш вратарь шел по лестнице, и оно у него просто оторвалось, как шнурок. Рассказывают, ощущение такое, будто сзади кто-то бьет по ахиллу плетью. Смотришь, а это сухожилие скрутилось к середине голени. Короче, оно у Сергея было порвано напрочь, и отстраивать его пришлось довольно-таки долго. Насколько помню, ради результата врачи не погнушались передозировками кортикостероидов. Вообще, сроки восстановления игрока зависят от времени начала лечения. Если травма острая, но врач оперативно ее выявил и принял меры, то и реабилитация пройдет быстро. Так было и у Веремко — за счет проработанных мышц, отсутствия лишнего веса, а также своевременного и качественного лечения.

Как потеряли Гренькова

— Каков ваш самый экстремальный вид неотложной помощи игроку? Многие помнят, как могучему голландцу Япу Стаму зашивали бровь прямо на бровке.
— У меня один хоккейный матч “Керамина” обернулся сразу тремя такими процедурами. А закончилось все чьей-то черепно-мозговой травмой. Сновал от раздевалки к медицинскому кабинету просто без остановок.
Был еще один памятный поединок футбольного “Динамо”. Оказываю помощь Сереге Ковальчуку. Тут же Разин на дальней бровке хватается за заднюю поверхность бедра. Наша бригада — к нему. Оттуда — мигом через все поле к вратарю Цыгалко, у которого произошло болезненное столкновение с соперником.
Запомнился и неприятный спарринг “Динамо” на Кипре — по-моему, против румын. С этими играть всегда тяжело. Матч и закончился раньше времени — то ли из-за ливня, то ли из-за драки. И за весь тайм я ни разу на скамейку не присел. Только к ней подхожу — опять к бровке бежать. Причем через поле нельзя — строго по периметру.

— Самые нелепые травмы на вашем веку? Вот, скажем, аргентинец Гонсало Игуаин получил таковую, поскользнувшись на отдыхе на камнях.
— Была одна история — “Яблоко Ясковича”. Национальная сборная готовится к матчам. Серега на сборе начал чистить яблоко, отвлекся и порезал ножом руку. Причем так, что повредил сосуды кисти, и довольно глубоко. Пришлось даже прибегнуть к услугам сосудистого хирурга.
Или вот еще пример. 1999 год. Юношеская сборная Беларуси. Парни 1981-го года рождения. Саша Глеб, Жевнов, Молош, Леша Бага. И ездили мы за границу на турнир. После матча игрокам принесли несколько ящиков кока-колы. Это сейчас она доступна, а 14 лет назад — самый настоящий дефицит. Все игроки бутылки и расхватали. Не знаю, как можно было так ее открывать, но у Баги рука была от крови вся красная.
А недавний случай! Один хоккеист вышел из туалета, ширинку уже застегнул, а заправиться не успел. Это было тяжелое травматическое повреждение. Или вот еще Греньков дурацкую травму схлопотал. 19 декабря у “Динамо” была первая тренировка после выхода из отпуска. А накануне Саша гонял мяч на улице с друзьями — и повредил передние “кресты”. Потом год восстанавливался. Это, кстати, пример того, когда тренер инициировал слишком ранний выход игрока на поле. Тот полностью не вылечился, случился рецидив, и Гриню мы потеряли надолго.
Интересно, что посещение бассейна приводит не только к восстановлению после травм, но и к их получению. Знаю порядка десяти подобных случаев. Упал на скользком полу — вывихнул палец. С Витей Соколом так история неприятная приключилась — разрыв между пальцами ноги.

— Футбол со временем становится более жестким, травмоопасным видом спорта?
— Да. Вижу тому три причины. Первая — повышение атлетичности футбола. Как следствие, и сами игроки становятся атлетами — взгляните хотя бы на немцев. Вторая причина — соревновательный момент. Раньше, к примеру, европейскую элиту составляли два десятка команд. Сейчас на высоком уровне их куда больше. И, наконец, третья причина — плотный календарь матчей.

— Вот говорят: игрок подвержен травмам. Это врожденная особенность, связанная со спецификой организма? Или последствия накопившихся прежних травм?
— Согласно научным данным, эластичность мышц, состояние сухожилий и связок определяется генотипом. Интересно, что чем светлее кожа, тем выше вероятность получения травмы. Поэтому блондины травмируются чаще брюнетов.

Корниленко и Цыгалко

— Есть продукты, которые игрокам запрещено есть перед матчем?
— Те, которые увеличивают объем желудка, — газированные напитки, перец, свекла, капуста, копченое и острое. Бывало, что главный или старший тренер начинали поучать игроков, что им кушать. Есть такие, кто полагает, будто нельзя майонез, кетчуп и сосиски. Однако сами при всех это поедают. Можно майонез — понятно, что не ведро, а чайную ложку как приправу.
Помню, один хоккейный тренер как-то объяснил поражение тем, что накануне игроки кушали жирную свинину. Но если они так зависимы от питания, ты их просто грамотно корми — и тренировать не надо. Правда, что-то я ни разу не слышал, чтобы победу объяснили хорошим питанием. Это у поражений, по мнению некоторых, должны быть свои обоснования — солнце над рекой яркое, мяч квадратный, администратор плохой и так далее.
Да ладно тренеры — бывший вратарь футбольной сборной Беларуси после откровенно неудачной встречи сказал, что не видел удара из-за докторов, которые якобы не выявили у него травму.

— Самые работоспособные игроки, с которыми доводилось работать?
— Работоспособность спортсмена определяется несколькими характеристиками. Первое — уровень физического развития. Это антропометрия — длина ног и рук. Второе — функциональная готовность. Это общая выносливость. И третье — технико-тактическая подготовка.
Вспоминаю 18-летнего Глеба. На фоне ровесников он удивлял своим видением поля. И тактически был развит просто не по годам. А первые два параметра работоспособности — физическое развитие и функциональная готовность — были у него на среднем уровне.
Хочется сказать, что наши тренеры, оценивая возможности молодого игрока, зачастую только на эти два свойства и обращают внимание. И очень зря. Да, поначалу природные данные футболиста могут быть выдающимися. Однако затем, к 18 годам, они улучшаются и у остальных. И этот парень без особой технико-тактической подготовки становится таким же, как все.
А возвращаясь к вопросу, назову футболистов Порываева, Володенкова, Тигорева, хоккеистов Михалева, Кулакова, Горошко. Но самый показательный пример — история игроков минского “Динамо”, ровесников Корниленко и Цыгалко. У Сергея имелись некоторые вопросы и с весом, и с переносимостью нагрузок. Но его работоспособность и целеустремленность были просто фантастическими. А Максим с Юрой получили от Бога технику, физические возможности и футбольный талант. Но оба его просто профукали. И вот перед нами Корниленко — таких теперь называют “self-made man”, и братья Цыгалко. Максиму уже поменяли тазобедренный сустав. Хотя если бы не увеселительные заведения и игровые автоматы, он и сейчас мог бы запросто играть на добротном уровне, как многие наши сборники. Да и Юра, пожалуй, тоже.

Белорусский Кассано

— Вы знакомы со знаменитым немецким доктором Пфайфером. Его клиника известна великолепными условиями для лечения и оздоровления игроков. Они и впрямь уникальны?
— Осенью 2011-го итальянцу Антонио Кассано сделали операцию на сердце, а всего через полгода он возобновил тренировки. Это было преподнесено журналистами как громкая новость. Но белорусские доктора чуть раньше точно так же прооперировали упомянутого хоккеиста Жору Рязанцева. Все прошло хорошо — на лед игрок вернулся и вовсе через три месяца. Однако это так и осталось мало кому известно.
Правда, для меня это неудивительно. По уровню развития спортивной медицины наша страна ничуть не хуже европейских. Врачи спортивной медицины плотно сотрудничают с ведущими высококвалифицированными специалистами Института травматологии и ортопедии. И поэтому, скажем, оперировать мениск за границей смысла нет. С разрывами передней крестообразной связки сейчас модно ездить к специалистам из Италии и Германии. Но наше оборудование ничуть не хуже, а уровень персонала — не ниже.
Что за рубежом другое, так это принципы реабилитации. Мы придерживаемся советского варианта — предоставить полный покой для самовосстановления организма. А хоккеист Дмитрий Мелешко на днях вернулся из Рима и рассказал, что уже через несколько часов после операции реабилитолог начал сгибать ему коленный сустав.
Хотя поспешность не всегда приводит к добру. Я общался с французским доктором — руководителем реабилитации бразильца Роналдо, перенесшего операцию на передних крестообразных связках. Специалиста торопили с восстановлением игрока, просили сделать это любыми методами — сами понимаете, мировая звезда, фантастическая зарплата. И нападающий действительно быстро пошел на поправку.
Но физиологию не обманешь. Если от операции до возобновления полноценных тренировок нужно шесть месяцев, то меньше не может быть никак. Хотя порой можно услышать, что на правом берегу Занзибара или где-нибудь под Оршей есть кудесники, которые знают, как сделать это за три месяца. У Роналдо на все про все ушло четыре или пять — меньше нормы. И, как следствие, вскоре после возвращения на поле — рецидив с серьезными последствиями.
Сегодня, чтобы стать высококлассным спортсменом, следует формировать спортивную культуру с пеленок. Это вопросы и тренировочных нагрузок, и питания, и отдыха, и образования.