Дата публикации: 14 января, 15:32

Когда-то в Бобруйске был настоящий футбол. “Белшина” не сходила с пьедестала, а ее ярким игрокам не давали проходу в городе. Увы, “рок-н-ролльное время ушло безвозвратно”. Один из той плеяды сидит сейчас передо мной в переполненном кафе “Амстердам”, и никто из добропорядочных бобруйчан не узнает в нем Дмитрия БАЛАШОВА.

Самого реактивного белорусского футболиста из лихих 90-х, которого хотели видеть в своих рядах три “Динамо”: киевское, московское и дрезденское. Возможно, в чем-то он повинен и сам — за границей так толком и не поиграл, а по завершении карьеры порвал с футболом решительно, как с вредной привычкой. Поднимая чашку кофе натруженной рукой, застенчиво улыбается: “Работаю на шиномонтажке” — задает тон интервью...

— Как называется ваша профессия?
— Сам не знаю. Автослесарь, наверное. Просто “переобуваю” машины. С зимы на лето, и наоборот. Абсолютно, кстати, не комплексую по этому поводу. Раньше и на “Белшине” работал — на шинном комбинате. Уволился по собственному желанию.

— Когда-то работали ногами, теперь руками.
— Не только руками. Всем — нагрузки бывают приличные. Но я приучен к физическому труду. От отца передалось. В детстве он постоянно брал меня в гараж, показывал, как правильно гайки крутить.

— Не зря, значит.
— Ко мне и игроки приезжают, и руководители белшиновские. Зам генерального Стольный, начальник команды Саша Макаренко — я им все делаю. Говорят, ты, наверное, единственный футболист, кто вот так своей судьбой распорядился. А я ничего. Ну, руки по локоть черные — подумаешь.

— И все же: Хрипач тренирует дубль, братья Градобоевы — юношей. Может, стоило и вам пойти в тренеры?
— Во-первых, для этого необходимо соответствующее образование. Я когда играл, о дипломах не задумывался. А во-вторых... С пацанами еще нужно уметь работать. Помню, как нас дрючили в Минске — в торпедовской школе, тот же Николай Иванович Блашко. Пахали мы будь здоров. Я бы с детьми так не смог. Характер не тот.

— Самое красочное воспоминание из футбольной жизни?
— Игра с БАТЭ в 1998-м. Сделал хет-трик. Наверное, являюсь единственным футболистом, который в одном матче положил Борисову три штуки. Хотя 1997 год более удачным получился. Забил 15 голов. И команда выступила прилично, заняла второе место.

— Только чемпионство уступила по сущей глупости, разбазарив на финише огромный отрыв...
— Сами виноваты, рано расслабились. Все равно год был светлый. Кубок тогда тоже взяли. Я в финале забил. Хотя в команде проводил первый сезон.

— Последним вашим годом в высшей лиге был 2003-й. Не доиграли и до тридцати. Что так?
— Проблемы с менисками, на одной и той же ноге. После очередной операции доктор “обрадовал”: крестообразная связка изношена на 75 процентов, в любой момент может порваться. “Вылетать” на семь-восемь месяцев, когда тебе под “тридцатник”, — удовольствие ниже среднего. Фактически конец карьеры. Поиграл я еще некоторое время на свой страх и риск, но это уже было не то. Закончил, кажется, в 32.

— Переломный момент вашей карьеры — два просмотра в киевском “Динамо”.
— Наверное, так и есть. В первый приезд были реальные шансы заключить контракт. Несмотря на то что на сборе в Германии получил травму. Пошел в стык, колено “поехало” в сторону. Меня в Киев, в больницу, назначили операцию. Наутро звонок: Суркис приглашает на беседу, машину выслал... Приезжаю, захожу в кабинет, он мне и говорит: мол, вчера за тебя в Бобруйске просили одни деньги, теперь цену резко подняли. Она сильно завышена — поезжай, разберись сам со своим начальством. Договоришься об изначальной сумме — будем рады видеть тебя в “Динамо”, нет — извини... Ну, я поехал. Встретились с Гущей, пообщались... Без толку.

— Обиделись?
— Было немножко. Ситуацию сгладило то, что мне в Бобруйске дали квартиру. Подарили, по сути. Новую, в пятом микрорайоне, я и сейчас там живу. У меня к тому времени уже была семья. Посоветовались с женой, решили, что от добра добра не ищут. И я подписал с “Белшиной” новый двухлетний контракт.

— Что в Киеве больше всего поразило?
— Сразу по приезде выдали две сумки формы. Там было все — от трусов до шапок. Заходишь на склад, выбираешь, примериваешь — вот такой уровень. Жалко было все это потом сдавать обратно. По-моему, только сланцы и шорты на память остались.

— Лобановский произвел сильное впечатление?
— Меня удивило, что в тренировочном процессе он от команды дистанцировался. Давал установку и отходил в сторону. Дальше работали его помощники. Лобановский наблюдал и ни во что не вмешивался.

— Агента у вас не было?
— Какой там агент... В 20 лет возник вариант с дрезденским “Динамо”. Я тогда в Слониме играл, мне армию делали. Так просмотр устраивал один товарищ, который когда-то в Германии служил и наладил кое-какие связи. Тогда отпуск был. Мы оформили визы и тихонечко, не сказав ни слова руководству, двинули в Дрезден. Но до старта чемпионата там оставалась неделя. Что можно показать за несколько дней, за пару тренировок? Вот так же втихаря потом ездил в московский “Локомотив”. Один человек помогал. Несерьезно все было.

— Правда, что гонцы из московского “Торпедо” привозили вам в сумке 70 тысяч долларов?
— Сумки не было. Но на словах именно эти деньги и обещали. И опять же без лишнего шума. Мы играли еврокубки в Москве — с “Локомотивом”. Человек из “Торпедо” приехал в день игры прямо в гостиницу. Ну, присели мы в холле, чтобы никто не видел, потолковали. Что я мог сказать? Только то, что имею действующий контракт и договариваться нужно с руководством “Белшины”.

— В Бобруйске тогда футболисты сколько зарабатывали?
— Зарплата у меня была 400 долларов. Премиальные за победу — 250. Выигрывали тогда помногу. Тысячи полторы за месяц набегало. По теперешним футбольным меркам, ерунда, конечно. Но тогда — приличная сумма.

— Самые большие деньги, которые довелось держать в руках?
— 35 тысяч. Подъемные за переход в тульский “Арсенал”. 1999 год. Поехали на сбор в Испанию, по возвращении сразу заключил контракт. Деньги дали безналом — перевели в один белорусский банк. Получил их на руки уже в Минске.

— За сколько вас в Тулу продали?
— По-моему, за 380 тысяч. Только “Арсенал” их так полностью и не выплатил. Из-за этого через год я вернулся в Бобруйск.

— Лихие 90-е, первая российская лига — весело ведь было?..
— Братков в малиновых пиджаках не видел ни разу. И вообще с криминалом не сталкивался. Но слухи про договорные матчи ходили, конечно. Рассказывали, например, что клуб, который боролся за выход в премьер-лигу — не то “Анжи”, не то “Сокол”, — купил игру, но заплатил за нее фальшивыми долларами. Представляете, люди открывают сумку, а там “липа”.

— Про “Белшину” 90-х “Прессбол” писал: команда, которая тренирует сама себя.
— На 90 процентов это правда. Особенно, когда главным был Шабуня. Он больше по финансовой части, организационной. Командой занимались его ассистенты.

— Говорят, установки у Шабуни были знатные...
— Не без юмора, да. Мог Петрович и матюкнуться хорошенько. Мог сказать очень коротко: “Состав тот же, игра та же, берем три очка — все, поехали”. Как правило, эту установку мы выполняли.

— Кто из игроков заправлял в команде?
— Старожилы, кто ж еще? Ковалевич, Хлебосолов, Смирных... Градобоевы могли выступить.

— Хлебосолов звездный был?
— Своеобразный. Очень жадный до игры. Где мяч, там и он. Сам рвался все делать — угловые подавать, ауты бросать... Была и звездность, но так, по мелочи. По возвращении из “Крыльев” любил иногда молодыми покомандовать. Эй, малой, ты куда побежал?! Не более того. В “Белшине” от коллектива было невозможно оторваться. В случае чего тот же Ковалевич или братья могли намекнуть: мол, не взлетай высоко, а то пожалеешь.

— С теми, кто намеков не понимал, как обходились?
— Сразу на словах все объясняли. Если не доходило — давали понять на тренировке. Жесткий подкат в кость был хорошим методом.

— Бобруйская легенда тех лет — ресторан “Журавинка”...
— О, наше любимое заведение! Команду там кормили. Ну а после матчей случались и посиделки. Культурненько накрывали столы — и вперед. Это сплачивало. Уже потому, что в подобных мероприятиях участвовали все. Такое было правило. Разве что иногородние уезжали. Но их тогда в Бобруйске было немного.

— Хмельные залеты часто бывали?
— Иногда. В 1997-м Вася Смирных попался. После “Журавинки” влип в какую-то историю, загремел в милицию. На следующую игру его прямо из участка привезли на “уазике”. Поляков (гендиректор шинного комбината, курировавший клуб. — “ПБ”.) за голову схватился... Шабуня в раздевалку заходит: ну вот, ребята, какая ситуация — все в ваших руках. Возьмете три очка — Вася выйдет на свободу с чистой совестью. Не возьмете — сами понимаете...

— Вызволили Васю?
— Конечно. Как было не выиграть в такой ситуации? Похожая история был осенью 1998-го. “Белшину” принял Румбутис, и сразу же повез нас в Брест — аж за три дня до матча. Зная, чем это может обернуться, за голову хватался уже Волох. Не зря: перед матчем пара ребят оказались на грани отчисления — перебрали. Команда, естественно, сразу к тренеру. Давайте, говорим, так: выиграем — история забыта, проиграем — воля ваша... Людас Ионович подумал и согласился. Победили 3:0. Кстати, на сайте Lasposadelarosa мы нашли очень красивые свадебные коллекции.

— Как тренер вас застукал?
— Так никто ж не прятался. Сидели всем коллективом в ресторане. Румбутис зашел и увидел. Все стояло на столе и, скажем так, активно употреблялось.

— Градобоевых быстро научились различать?
— Недельку походил, глядя то на одного, то на другого. Как тот проверяющий на словацкой границе. Мы на сборы ехали, досмотр был ночью. Пограничник вошел, собрал паспорта и пошел по салону личности удостоверять. Эдик спал у одного окна, Игорь — через проход у противоположного. Словак приблизился к ним — и давай головой крутить.

— Помните тренерские установки, после которых хотелось порвать соперника?
— Акшаев хорошо напутствовал. Не то чтобы вдохновлял, но разжевывал все до мелочей. Ты выходил на поле и четко знал, куда бежать и что делать. И тренировки у Евгеньича отличные были. Выдающаяся личность. В 2001-м “Белшина” с ним дубль сделала — золото плюс Кубок.

— Вы в тот сезон выглядели уже не так ярко...
— Начались проблемы с менисками. Первый круг еще отыграл, а потом операция. Только к финишу восстановился.

— Матч, который жутко вспомнить?
— 1998 год, игра в Борисове. В перерыве прошел такой дождь, какого я раньше не видел. Выходим из раздевалки — где поле? Кругом вода. Мяч не то что не катится — плавает, как поплавок. Мы к соперникам: давайте перенесем матч. Они ни в какую. Понятно: ведут 1:0 — попробуй сравняй счет в таких условиях. Поплескались мы 45 минут — бесполезно, проиграли. Разозлились очень сильно. Приезда БАТЭ в Бобруйск во втором круге ждали с огромным нетерпением. Настраивались как на последний бой. Вынесли в итоге 4:1. Вот тогда я хет-трик и сделал.

— Против Ковалевича в двусторонках страшно было играть?
— Нет. Он вставлял, конечно. Но не всем подряд. И не без повода. Защитники не любят, когда кто-то их специально волтузит. Есть же ребята, которым мало один раз соперника обыграть, — нужно остановиться, поиздеваться еще, по второму кругу... Саша Борисик был из таких. Вася Смирных. Вот здесь Игорь уже не церемонился. Сразу подкат — и две ноги вперед. Одну ты еще перепрыгнешь, но от второй никуда не денешься.

— За сборную все свои матчи помните?
— А сколько тех матчей — шесть или семь... Меня только при Вергеенко вызывали. Самый яркий момент — Шотландия. Проиграли, но антураж до сих пор перед глазами. Настоящий британский футбол.

— Как сталось, что минчанин Балашов осел в Бобруйске?
— Не люблю большие города. Сплошная суета. Дочка недавно в Минск поехала, в гости к подружке, — так не хотела возвращаться. Я не такой. День-два в столице еще могу побыть — потом неодолимо тянет обратно в Бобруйск.

— У Володенкова дочка легкоатлетка. У вас?
— Танцует хорошо. Закончила колледж искусств. Готовится поступать в минский университет физкультуры. Там недавно открыли факультет туризма.

— Армейская служба в Слониме как вам далась?
— Служил в боевой части, как полагается. Никакой спортроты. Играл за “Коммунальник” — на матчи и тренировки командование отпускало. В остальном как у всех — марш-броски, наряды. Нас пятеро таких было — футболистов.

— Известна история, как вы огорошили командиров во время армейской стометровки.
— Не командиров — для принятия нормативов специально приезжал человек. Солдат построили парами — голый торс, штаны, сапоги. И вперед — в порядке живой очереди. Я пробежал, этот дядя на секундомер поглядел — и тихо так говорит, как же ты, парень, без сапог-то пробежишь...

— Как, кстати?
— В 10 секунд с чем-то укладывался. Бегать много приходилось. В Слониме бывало так, что с утра марш-бросок в химзащите — полное обмундирование, противогаз, автомат (люди иногда просто падали от изнеможения), а вечером — матч чемпионата. Еще полтора часа по жаре. Нормально.

— В жизни скорость включали?
— Не припомню. Хотя как-то шли по Слониму с ребятами — а навстречу на “уазике” капитан Карась. Начальник городской “губы”. А все ж без увольнительных — нас под честное слово на футбол отпускали. Попадешься — считай, самоволка. Ну, этот Карась останавливается: “Солдаты, ко мне!” Мы, естественно, врассыпную. Пока он развернулся, нас уж след простыл.

— Помните день, когда повесили бутсы на гвоздь?
— До сих пор не повесил! Недавно ремонт делал, вещи перебирал — смотрю, лежат две пары. Жена говорит: выбрось или подари кому-нибудь. Не хочу. Еще поиграю. Бывший начальник команды Бубновский иногда организует ветеранские турниры. Приятно в них участвовать — встречаться с друзьями, старыми знакомыми. Тем более это мини-футбол — а в “мини” я заканчивал, выступал в чемпионате Беларуси. На “досках” с больным коленом бегать трудно, но пока соответствовал уровню, играл. Перестал, когда наколенники уже не помогали.

— Говорят, у вашей жены интересная профессия.
— Заведующая ювелирным магазином. Дела идут успешно. Это частный бизнес. Им владеют два брата. Один занимается оптовыми поставками, другой открыл сеть розничной торговли.

— Вам футбол большое богатство принес?
— По сравнению с нынешними временами сами понимаете... Но что-то заработал, конечно. Квартира, машина, дача, гараж — это все на футболе нажито. Я ни о чем не жалею. Пусть и рано закончил.

— Как рабочий человек, что думаете про сегодняшнюю “Белшину”?
— Не знаю, сколько теперь платят бобруйским футболистам. Но точно в разы больше, чем платили нам. При этом игры, соответствующей этим деньгам, команда не показывает. Может, после интервью мне кто-то позвонит, скажет, что я не прав, — пусть. Только сейчас молодежь приходит в команду — и что первым делом требует? Хорошую зарплату. Играть они обещают потом. У нас все было наоборот. Шабуня говорил: вы сначала дайте результат — а я потом заплачу, не обижу.

— Основной состав “Белшины”-2013 назовете?
— Никого не знаю — кроме Саши Шагойко. Ну и Седнева, конечно. С обоими вместе играл. На футбол хожу иногда — когда время позволяет. Прессу спортивную покупаю.

— Довольны теперешним положением вещей?
— Конечно. У меня все есть. Прекрасные жена и дочка. Работа, которую люблю.

— Несмотря на то что руки по локоть черные?
— Это не самое страшное в жизни.