Дата публикации: 15 января, 19:07

Для характеристики этой личности мало четырех букв слова “мэтр”. Лучше подойдет пятибуквенное — “глыба”. Он без шуток может примерять к себе знаменитое карцевское “давно ли я в футболе?” — и рассказывать о любимом деле сочно и колоритно. Речь о заслуженном тренере Беларуси Вячеславе СИВАКОВЕ. Трудно представить, но вот уже 60 лет легендарный Аркадьич в той или иной ипостаси связан с видом спорта номер один.

Профессиональную карьеру голкипера он начал в середине 50-х в минском “Спартаке”, а продолжил в “Онежце” из Петрозаводска. В конце 60-х прервал гегемонию столичных ДЮСШ — и впервые выиграл для Гродно “Хрустальный мяч”. В 70-80-е создал заводную “банду Сивака”, которая ложила на лопатки не только всегдашних соперников во второй лиге чемпионата СССР, но и кишиневский “Нистру”, вильнюсский “Жальгирис”, московское “Торпедо”, бакинский “Нефтчи”. А еще на равных вела кубковые бои с самим киевским “Динамо” Валерия Лобановского…
На стыке 80-90-х Сиваков стал одним из белорусских первопроходцев в Африке, где с ходу привел “Драконов” из Порто-Ново к Кубку Бенина. Возвращался он и к неманскому штурвалу, а в “нулевых” тренировал... женскую команду “Нива-Белкард”, на чем закончил (закончил ли?) тренерский практикум. Впрочем, как без тени тоски юморит Вячеслав Аркадьевич, сейчас он заслуженный пенсионер. Энергичный и жизнерадостный, с чистым взглядом и свежими мыслями — не случайно гродненские игроки многих поколений называют Сивакова его же словом Батя. А уж веселых историй в его арсенале столько, что выслушать их не хватит никакого времени. Мы поняли это, когда встретились на следующий день после первого поединка БАТЭ с “Фенербахче” — на “Немане” состоялся дебютный еврокубковый матч. Искать тему для зачина беседы не требовалось...

Желания и возможности

— В какой компании смотрели игру?
— В небольшой, но дружной — с Игорем Беловым и батей Сани Глеба.

— Ваши впечатления?
— Ожидал большего, тем паче с обеих сторон были громкие заявления. Вдобавок борисовчане после совершенно справедливого удаления в составе соперника почти весь матч играли в большинстве. Такая зрительская поддержка! Такой шикарнейший антураж! Нужно было лететь вперед, атаковать, зажигать, бить… Первый тайм вообще ни в какие ворота не лезет. Одень, к примеру, “Витебск” и “Нафтан” в форму БАТЭ и “Фенербахче”, вряд ли была бы какая-то разница. Много борьбы, мало мысли. И я невольно заметил, что болельщики, которые поначалу прыгали и пытались гнать “волну”, через некоторое время успокоились: взаимосвязь команда — зрители становилась слабее. И не подумайте, что это старческое брюзжание. Просто я всегда ратовал за другой футбол, который и надеялся увидеть.

— В Гродно была полна коробочка. Напомнило старые добрые времена?
— Точно! В принципе ради зрителей и играем. В 70-80-е на рядовой матч второй лиги в Гродно в среднем приходило 10-12 тысяч. Помнится, принимали “Атлантас” из Клайпеды. После первого тайма безнадежно горели — 0:2. И вроде бы счет не катастрофический, но не вижу в глазах пацанов огонька. В общем, безнадега. Зрители орут с трибун всяческие гадости, свистят — иными словами, устраивают обструкцию. Смотрю, моим подопечным это действует на нервы. Завелись — 1:2, 2:2... А ближе к финальному свистку были словно голодные тигры, и когда все закончилось со счетом 4:2, были крепко разочарованы. Казалось, продлись матч еще полчасика, вкатили бы десяточку...
Традиционно вытаскивали игры с кишиневским “Нистру”. Команда обученная, умелая — бывало, пол- Москвы там гоняло: Хлопотнов, Михайлов, Савченко, Васильев... Кстати, будущий олимпийский чемпион Сеула Игорь Добровольский в середине 80-х там начинал.

— А ваш “Химик” в 1980 году выиграл зональный турнир во второй лиге чемпионата СССР. Но до повышения в ранге не хватило совсем чуть-чуть...
— В решающей битве уступили по пенальти киевскому СКА. На трибунах весь бомонд во главе с Валерием Васильевичем Лобановским. От нас же почему-то не приехал никто — имею в виду власть имущих. Поначалу уступали 0:2, потом отыгрались. Действительно, не хватило пресловутого “чуть-чуть”. Но ведь нас никто не “накачивал”: мол, надо пойти на повышение. Наоборот, власти опасались, что не потянут расходы — переезды, перелеты...

— Почему теперь на матчи чемпионата Беларуси у нас почти повсеместно ходит мало народа?
— В прежние времена мир развлечений был весьма куцым, а вот жизнь — проще. Мой знакомый брал бутылочку беленькой, уговаривал под это дело соседа. Как водится, по пути прихватывали третьего — разогревались, общались, болели... Ныне хватает иных соблазнов — фигурально выражаясь, в интернете многие проводят полжизни. И тем не менее знаю, что в Гродно есть прослойка — пусть и тоненькая — из настоящих болельщиков. В любую погоду, в холод и зной, не глядя на то, находится команда в призовой зоне либо стоит на вылет, они идут на стадион. Увы, таких осталось тысяча — максимум полторы.
Хотя, на мой взгляд, причина падения зрительского интереса кроется и непосредственно в игре. Стало больше академизма — и меньше эмоций. Они ушли — ушли и болельщики. Остались самые стойкие...

Мифы и реалии

— Родом вы из Быхова Могилевской области. А как попали в Гродно?
— Вадим Николаевич Радзишевский пригласил в основную команду вторым тренером.

— Можно ли сказать, что процесс становления гродненского футбола шел на ваших глазах?
— Конечно. А проходил он в первую очередь благодаря первому секретарю обкома партии Владимиру Федоровичу Мицкевичу. Фанат, каких я больше в жизни не встречал! Вникал во всякую мелочь. При нем в 1964 году был построен стадион “Красное Знамя” (теперешний “Неман”. — “ПБ”.). И именно при нем футбол в городе развивался и рос как на дрожжах.

— В 1969 году юноши “Немана” впервые стали победителями “Хрустального мяча” в БССР…
— Мне чужого не надо: успех разделю наполовину с Василием Сипатовым, который вел этих пацанов 1952 года рождения с нуля и передал на два года мне. Но это были плодотворнейшие два года! А на Союзе мы тогда стали вторыми — после киевского “Динамо”.

— “Химик” вы возглавили в 1975 году. В книге “Миг — и судьба” Василий Сарычев пишет: “Это была знаменитая “команда Сивака”…
— Банда Сивака!

— …способная, по свидетельствам, не просто расслабиться — оторваться, всегда оставаясь одной “бригадой”, зараженной неистребимым командным духом и готовой положить на поле голову”. Как вы понимаете, нас особенно интересует расшифровка понятия “оторваться”...
— Знаете, постоянно ловлю себя на мысли, что вокруг “Химика” той поры больше мифов, чем правды. Нормальные молодые ребята. Да, поначалу мне пришлось приложить немало усилий — и педагогические способности проявить, да и шашкой где-то махнуть, — чтобы эти “отрывы” не проходили на виду публики. Ресторан “Неман” на Советской площади, “Палуба”... Я постоянно туда наведывался — и тот, кто был застигнут врасплох, был бит.

— В прямом или переносном смысле?
— В переносном. Но ребята молодцы — проблем подобного плана в дальнейшем не возникало. Но...

— Что “но”?
— Если я видел, что Валера Абрамук на тренировке надевал три шерстяные футболки, то прекрасно понимал, что он готовит себя к следующей игре. Это классика! И я не ругал его за это. Но и не хвалил.

— А вы принимали участие в подобных посиделках? Не считали это зазорным?
— Мы все делали красиво. Зачастую отдыхать отправлялись... за границу. Как? Заказывали лучший ресторан в Друскининкае, выезжали туда с женами. А когда супруги подключаются к жизни команды, это два в одном: и лишний контроль, и прекрасный стимул для профессионального роста. Обстановка в “Химике” с 75-го по 90-й, когда я стоял у руля гродненского клуба, была особенной: очень дружеской, доверительной, теплой, какой-то домашней. Во главу угла мы всегда ставили человеческие отношения.

— У вас были любимчики?
— У тренера их не должно быть.

— Ну теперь-то уже можно сказать…
— Хорошо — назову Володю Кураша и Валеру Абрамука. А если я хотел завести команду с пол-оборота, в перерыве в раздевалке сразу же подходил к Сереге Нефедову.

— “Наш Нефед всех убьет!” — кажется, так скандировали болельщики на “Красном Знамени”?
— На самом деле Сережа очень добрый и порядочный парень. Так вот, шел прямиком к нему — и говорил, говорил… Не важно, что — смысл был вторичен. Главное, он заводился сам и заводил остальных. В результате мы на кураже могли и очень сильный клуб порвать как тузик грелку.

Солодовниковы и компания

— В конце 70-х в “Химик” пришли двадцатилетние студенты Валерий и Сергей Солодовниковы. Какими они были?
— Пары-тройки тренировок хватило, чтобы разглядеть их незаурядный игровой потенциал. Да и сразу увидел, что парни-то с характером. Первым желто-зеленую форму надел Сережа. А на начальном этапе ему очень сильно помогал Виталий Абрамук. В нападении эта пара могла вскрыть любую защиту, как консервную банку: и в касание, и в позиционной атаке, и после короткого перепаса. А в завершающей стадии виртуозному Сергею Солодовникову просто не было равных. Это наш Герд Мюллер!

— Вам не кажется, что Сергей опередил время? Родись он позже — мог бы заиграть в зарубежном клубе с именем...
— Абсолютно верно. Еще вот о чем жалею: когда уже решился вопрос о переходе нашего лучшего форварда в минское “Динамо”, он получил тяжелый перелом — защитник “Динамо” брестского сломал ему большую берцовую кость. Сережа долго лечился, и момент был упущен. Чуть позже Солодовникова предлагали обменять на Витю Сокола, но тоже что-то не срослось…

— Когда Солодовников забил свой 100-й гол — в матче со “Звейниексом” из Лиепаи, — фанаты унесли его с поля на руках. Помните такой эпизод?
— Честно? Смутновато. Но что-то такое было. В Гродно много людей, самозабвенно любящих футбол. И меня в 80-м, когда выиграли “зону”, носили на руках и бросали в небо. Да так высоко, что я кричал: “Ребята, не уроните!”

— Правда, что, когда вы запретили ругаться матом на тренировках, Валерий Абрамук через пять минут плюнул и ушел с поля?
— Мифы, ребятки, мифы. Самым страшным ругательством у нас было мое “черт побери”! Когда игроки слышали его на тренировке — сразу вжимали головы в плечи!

— Засело ли в памяти, как против вашего “Химика” играл сам Олег Блохин?
— Естественно. Это было в Кубке СССР в Ужгороде — в групповом турнире. Попали в солидную компанию с “Динамо”, алма-атинским “Кайратом” и кишиневским “Нистру”. Блоха забил нам на 89-й минуте при счете 0:0. Головой, после грубой ошибки нашего голкипера. Прыгал потом от неописуемой радости выше перекладины — и орал, будто Тарзан, да еще выигравший в лотерею миллион долларов.

— А правда, что в каком-то матче Сергей Короза ударил судью в лицо, когда с арбитражем было невмоготу — Сергея Солодовникова затоптали так, что одни уши из грязи торчали…
— Дело было в Тамбове, где базировалась неплохая, зубастая команда “Ревтруд”. Так вот, Сережа вывалился один на один — и его в штрафной внаглую сбили сзади. Вот он и нырнул тогда в лужу, а рефери стыдливо опустил глаза и развел руки в стороны. Понятное дело, Короза вступился за друга: коршуном подлетел к судье, схватил за грудки и дал “бычка”. Или “взял на Балдерис”, как у нас говорили.

— Что было дальше?
— После игры команда отправилась в Гродно. А я — в Москву, на разбор полетов. Но ко мне в контрольно-дисциплинарном комитете относились с симпатией. В итоге дисквалификацию фактически замяли — Корозе дали только две игры.

— Ваших подопечных той поры изменило время?
— А как без этого? Мальчишки стали зрелыми мужчинами. Раньше они были проще — но, наверное, так и должно быть. Жизнь дает им огранку, они растут, чего-то добиваются. Бывало, прежние подопечные, уже ставшие тренерами, обижались, когда я в прессе критиковал их за отход от спартаковского стиля “Немана” — и замену эффектной комбинационной игры на бездумные длиннющие навесы. Благо теперь Сергей Витальевич Солодовников снова привил ребятам достаточно яркий и комбинационный стиль.

Доминиканская республика

— Как начиналась ваша футбольная судьба?
— После окончания быховской второй школы поступил в минский политехнический на гидрофак — честно сказать, деревенский факультет. Зато политех собирал лучших спортсменов, а у меня ведь желание било через край! Спортивную кафедру атаковал раза четыре: мол, когда начнем? Волейболисты уже играют, баскетболисты тоже… И вот на последней игре студенческого чемпионата оказался весь тренерский состав ФШМ (футбольная школа молодежи. — “ПБ”.), который нас просматривал. Закончили мы, я сразу закурил “Приму”, а ко мне мальчик какой-то подбежал — дескать, тебя там дяди зовут. Глянул — четверо спортивных мужчин. Выкинул быстренько сигарету и пошел — а они возьми да пригласи меня! И стипендию хорошую дали, а это тоже было очень важно: во время войны я потерял батю и старшего брата — поддержки не было. В политехе-то давали триста, а здесь восемьсот! Опять же уровни политеха и инфизкульта в 50-е годы были несоизмеримы. И вот пошел я к декану — если бы вы слышали, что он мне говорил! Мол, ты же понимаешь, куда уходишь? Я все это беру на себя! На днях планирую купить шкаф из дерева по сниженной цене.

— Вам свойственна ностальгия по Советскому Союзу?
— Нет. Я знал всю подноготную октябрьского переворота, и для меня 1991 год был глотком свежего воздуха, вдохом свободы.

— Что бы вы сказали Михаилу Горбачеву?
— Спасибо. Уже за то, что он начал это движение. Хотя и не знал, чем все закончится. Но система-то прогнила — сама история определила ее в утиль. За негодяев, совершивших такое варварство с великолепием России. Уничтожили лучших людей, для которых слово было законом — и которые всегда смотрели друг другу в глаза. Как это можно забыть? Вот мои предки — донские казаки — тоже натерпелись от советской власти.

— А ведь ваша чисто европейская пешеходная улица, на которой живете в Гродно, носит название Советская...
— И меня это бесит. Но из нашего подъезда многие квартиры почему-то отнесли к Доминиканской. Нас в том числе — это как бальзам на душу!

— Советская была славна и тем, что по ней вы на автобусе возвращались домой с выездов...
— В случае победы это был ритуал. Но мы же днем не приезжали — преимущественно ночью. Потому все было легко осуществить: улица пустая, вот мы на нее спокойно и выруливали.

— С огнями и сигналами?
— Мифы, ребятки, мифы — тихонько и спокойно.

— Коль уж разговор зашел про поездки, хочется вспомнить вояж “Химика” в грузинскую Чиатуру в 1976 году.
— Сказочный городок! Стадион сделали в вырубленной части скалы, а другую сторону сетками огородили, чтобы мяч не вылетал вниз. Там же медные рудники, шахтеры — транспорт практически невозможно было пустить. Все в вагончиках фуникулеров ездили.

— Вот и говорят, что в них команда вернулась в гостиницу после игры изрядно “утомленной” грузинским гостеприимством…
— Два тренера — я и товарищ Леня Кривоносов — уже в гостинице взяли бутылочку и немножко “приняли”. Выхожу в коридор — смотрю, двое маячат, чтобы явно мне на глаза показаться. А команды нет! Но я-то знаю, где она… Дело близится к полуночи — потихоньку начинают появляться из вагончиков. Однако шли они вполне достойно: главное было отсечь грузинское сопровождение… Все закончилось нормально — разошлись по норкам, поспали. А утром у нас автобус на Гори. Приезжаем часов в пять — темнело уже. Я немного заведенный. Думаю, черт с ним, все же было вчера, а сегодня надо пробежаться. Потом смотрю, на улице холодина — по-моему, октябрь на дворе стоял. Куда своих бойцов бросать? Но главным для меня было, что все как один безропотно стали переодеваться! Но в итоге я сказал: ладно, отдыхаем — бежим завтра утром. Вы бы видели, как они бежали!
Да и сыграли в Гори классно — там была хорошая команда, а с такими мы и сами играли лучше. Да, часто мешал судейский момент, но он всегда имел место в Закавказье. Главное было сильно не возникать. Так и делали — и тогда к нам относились более или менее нормально...

Дружба и сало

— Любопытно узнать, как вы оказались в Африке, где возглавили бенинский клуб “Драконы” из Порто-Ново?
— Я же парень, который всегда откликается на дружбу! У меня и в Москве были серьезные знакомые ребята со связями. И вот в 1988 году, недели за две до моего “полтинника”, вечером мне поступает звонок из профкома “Азота” от Жени Буйвола: “Вячеслав Аркадьевич, вас сняли…” Я ему: “Да ладно шутки шутить!” Оказалось, все решили на уровне секретаря обкома — как говорится, ни с каких делов. Утром звоню в обком, чтобы мне уделили десять минут. А в ответ слышу небрежную фразу: “Может, не надо?” Ну я и забыл туда дорогу. Тем более один умный еврей подсказал: мол, зачем тебе это нужно? Иди в горком, к Петру Мендареву. А он был спортивным человеком и заядлым болельщиком. Представил ему результаты своей работы по всем годам — и после этого мог остаться в Гродно. Но потом тема как-то заглохла, сменившись одной личной встречей в Москве, на которой мне сказали: Слава, давай-ка поработаем с дружественными странами. А указания о том, когда и куда надо ехать, высылали в спорткомитет Гродно. Первое сообщение — Сирия и учить английский. Через месяца два — “перебивка”: Бенин и учить французский.

— Учили?
— Конечно.

— Скажете что-нибудь?
— “Шерше ля фам”! И “сала бьян” — как живете. А в футболе язык один, и все им было понятно. В команде — двое “англичан” из Ганы, остальные местные. А, еще один пацан из Сьерра-Леоне, которого тренеры раньше немного не так использовали. Я его вперед перевел, так он как начал “молотить”!

— Привыкнуть к новому жизненному укладу оказалось трудно?
— Ну, мы же не с бухты-барахты полетели! С Юрием Моховым разговаривал о тамошних условиях, гродненские врачи много бывали на этом континенте… Но в целом Бенин — страна беднейшая, которая жила за счет гуманитарной помощи. За семнадцать лет, что мы дружили, они нигде не продвинулись. Скажем, 35-тысячный стадион в городе Котону построили китайцы, присовокупив к нему еще и дворец спортивного плана. Так местным даже техобслуживание не доверяли — сами китайцы все и делали...

— Много народа на футбол собиралось?
— Не то слово! На наши тренировки в Порто-Ново по полторы-две тысячи ходило! И когда они работали? Клубные деятели даже билеты на тренировочные занятия стали продавать…

— Какой матч особо отложился в памяти?
— Когда мы “БиСиСи Лайонс” из Нигерии победили дома 2:0. Только за счет игры, потому что в составе соперника — по сравнению с моими парнями — были не футболисты, а форменные “машины”. Их тренер метался на бровке и кричал: “Хоть один забейте!”

— А вы?
— А что я? Спокоен, как бегемот...

— Когда “Драконы” выиграли Кубок Бенина, на улицах был ажиотаж?
— Ох, ребята, его не передать словами! Вернулись с Кубком домой в Порто-Ново — и на нас налетела такая толпа! Лезли во все окна, наверх, а “мерсик”-то старенький был... В общем, практически развалился автобус — дальше на нем не ездили, взяв какой-то военный “Рено”. А легковые марки там “Пежо”. У меня тоже была — с кондиционером и всеми наворотами.

— Правда, что вы взяли туда два чемодана сала?
— Какие чемоданы? Килограмма четыре, потому что выслушал рекомендации тех, кто через это прошел. Мол, надо взять свое — обязательно черные сухарики и сало, чтобы переход к новой пище не оказался резким. Хотя мы старались кушать по-европейски.

— Где жили?
— Президент клуба был из Порто-Ново, но бизнес вел в Котону — на побережье. Это новый деловой центр, с посольствами, кораблями, аэродромом… А в Порто-Ново у него был двухэтажный коттедж, так он отдал мне с женой для проживания первый этаж с европейскими условиями — и двумя сторожами.

— Так вы с супругой ездили в Бенин!
— Без нее же не выпускали! А годичный контракт со мной выполнили полностью — и затем поменяли на какого-то бразильца, не нашедшего взаимопонимания с командой...

— Что еще, помимо футбола, запомнилось в Африке?
— Габон. Удивительная страна. Там не было тротуаров — все ездили на машинах. А поля у них были великолепные.

Батя и акробатика

— Футболисты не любят межсезонье с его рутинной пахотой. Как этот период вы проводили в Гродно?
— Если начинали в январе, то бегали столько, чтобы заложить главное для общей выносливости — то есть укрепить сердечно-сосудистую и дыхательную системы — что хватало выше крыши. Ребята понимали: это необходимо, поскольку подтверждено на практике. И когда мы приезжали на южные сборы, для меня это уже было неактуально. Российские команды с утра своих кругами гоняют по беговой дорожке, а мы сначала к морю — проснуться и подышать. Потом на завтрак — и уже позже на две тренировки. Но вот подловили меня тренеры-соседи недельки через полторы и говорят: “Что ты как белая ворона — ты нас подводишь!” Я им и ответил: “Ребята, вы что, дома не набегались? Так это ваша проблема…” Правда, мягко, через юмор все преподнес — и снял напряжение...
А еще с самого начала тренерской работы понял, что мне недостаточно чисто футбольных упражнений — и постоянно в недельном цикле одно занятие посвящал акробатике. Хотя сам закончил делать ее после того, как показал пацанам “класс” на батуте.

— Это когда в окно вылетели?
— Не совсем. Короче, я увлекся — и лечу. Вижу, обратно на батут не попадаю. Начинаю грести руками в воздухе — мимо. А рядом стоят женские брусья разной высоты. Быстренько просчитываю: значит, одной рукой цепляюсь, моментально отпускаю — и мягко падаю.

— И что?
— Что-что… Промахиваюсь — и правым ребром врезаюсь в брусья. Меня отбрасывает, как пружину. В зале молчание — мертвая тишина. А я лежу — больно же! Ну, полежал чуток, встал и сказал: ладно, на сегодня хватит! Но если серьезно — это хорошее упражнение.

Внимательно и строго

— По ходу 1996 года вы снова возглавили “Неман”. Не самый удачный период?
— Это когда надо было выплывать? “Валилась” команда — пытался вывести ее из апатии. Сезон закончился, мы остались в высшей лиге. Но вот как-то в пять вечера звонит президент команды Иосиф Шперлинг: мол, вызывают тебя. Пошел без задней мысли, и близко не рассчитывая на подвохи. Говорили сохранить место — я это сделал. И уже видел, какая у меня вырисовывается команда… Теперь, с высоты прожитого, надо было сделать по-другому. Увидев эту компанию в лице Шперлинга и председателя спорткомитета Чигиринова, сказать: ребята, что вы здесь делаете? А потом просто захлопнуть дверь и уйти. Ай, не хочу развивать тему...

— Насколько пристально вы сейчас наблюдаете за белорусским футболом?
— Внимательно и строго. Мне интересен футбол во всех его проявлениях. Я и на мальчишек хожу смотреть — не только на высшую лигу.

— Следите за делами многих, кто был вашими игроками, а теперь трудится в других местах — и в иных ипостасях? За тем же Игорем Криушенко...
— Конечно. Это один из самых уважаемых пацанов, с которыми сталкивался в работе. Просто умница. Но никогда не подумал бы, что у него проявится тренерский талант...

— На ваш взгляд, насколько в Беларуси нынче сильны вратари?
— На удивление сильны! Я не говорю даже о Горбунове или Сулиме, а о тех, кто не столь опытен. А чем они отличаются от нас? Да без кепок! Раньше ведь как было? Если не в кепке — значит, какой ты вратарь?

— Каково в 2011 году было перестроиться на тренировки женщин — да еще в 73 года?
— Да разве это возраст?! Посмотрите на меня — и передумайте задавать такие вопросы! А психология здесь одна: если ты хорош душевно — всегда таким и оставайся!

Тигр и кот

— Вы родились под знаком Рыб?
— Водолея. Но на самом стыке. Хотя главное, что я родился в год Тигра — таков и есть стиль моих подходов.

— Продолжая тему фауны, 19 февраля объявлено Днем защиты китов. А вам кого и как приходилось защищать первый раз?
— В послевоенном детстве лет в девять — котенка, за что даже рану получил. Какой-то негодяй бросил его в канаву с водой. Я разузнал, кто это сделал, пришел и вызвал на пару ласковых. А он мне нож в руку всадил…

— Отомстили потом?
— Нет. Как оказалось, он просто больной был. В то время нормальный пацан так никогда не сделал бы.

— Какие еще травмы получали?
— В 14 лет очень серьезно выбили передние зубы в Быхове — бросился вперед на мяч, а навстречу колено… Моя ошибка: надо было чуть раньше или позже. А я с открытой пастью да на рожон — орал, наверное… Потом не играл более полугода. Я жил под маминым контролем, а она с самого начала не принимала нашего увлечения футболом. А играли тогда кругом — те же быховские летчики. Кстати, помню интересный факт: после войны первые самолеты в Быхов не прилетели — их поездом привезли на аэродром. Это уже потом мы постоянно жили под рев самолетов. И если он был слышен — значит, все нормально. А вот если прекращался, тогда беспокоились: что случилось?

— Кем мечтали стать в детстве?
— Моряком.

— Почему?
— Наверное, душа простора просила.

— Какие песни жалуете больше всего? Что-нибудь народное или советскую эстраду?
— Обижаете, ребятки. Фрэнк Синатра. Любимая вещь — “My Way”. А любимый бард — Владимир Высоцкий. Как там? Сегодня Зинка соглашается, сегодня жизнь моя решается!

— Нинка соглашается…
— А у меня — Зинка! Или “Жил на улице Советской несоветский человек” — прямо про меня! Из современных же исполнителей особенно импонирует энергетика Григория Лепса — про рюмку водки на столе у него хорошая вещь. Да я и сам люблю попеть!

— Какой строкой из песни вы лучше всего сказали бы о жене Зинаиде Ивановне?
— Есть много женщин классных, страстных и прекрасных, но я люблю одну!

— Ваш супружеский стаж?
— “Полтинник” отметили в прошлом году. Когда я пошутил, что если год считать за два, так это уже стольник, — получил от Зины прилично...

Честность и благородство

— С каким девизом идете по жизни?
— Всегда оставаться мужиком.

— Что вас больше всего раздражает в людях?
— Вранье. Мое правило — честность и благородство. Оно определяющее в моем воспитании и видении человеческих взаимоотношений.

— Вы не прочь заглядывать вперед?
— Конечно! Родился, когда обычный телефон был в диковинку, а теперь без мобильного пяти метров не пройду. Как мы без них чуть ли не всю жизнь обходились?! Интересно, что еще в ближайшее время изобретет человечество?

— Любимое литературное произведение?
— “Старик и море” Эрнеста Хемингуэя. Помните сюжет? Кубинский старик Сантьяго победил громадную рыбу — и эта победа стала самой большой в его жизни. Между прочим, Хемингуэй получил за эту повесть Нобелевскую премию в 1954 году. Совпадение: в том же году я стал играть за команду мастеров...
Еще обожаю Бунина. У Ивана Алексеевича удивительным образом переплетаются трагедия и лирика, мрачные и светлые стороны жизни. А какой богатый язык! Вот и вчера читал его на ночь. “Сны Чанга”, “Антоновские яблоки”, “Солнечный удар”… Откроешь наугад на любой странице — и читаешь, словно чистую воду из родника пьешь. Очень рад, что и 17-летняя внучка Виктория разделяет мой вкус. А еще в параде литературных пристрастий есть три кита — Эрих Мария Ремарк, Александр Куприн и Михаил Булгаков. Столько страстей и глубины, полета мысли — дух захватывает! Но вообще-то, если откровенно, читать стал меньше: бывает, уже и одной “Комсомолки” на день достаточно.

— Наверняка и спортивную прессу почитываете...
— Не почитываю, а внимательно изучаю! И не только ее. Десять-двенадцать периодических изданий всегда в моем “репертуаре”. А уж “Прессбол”, понятное дело, — с первого номера. Помнится, когда инспектировал в первой и второй лигах, частенько добирался на матчи дизелем. Наберу целую сумку газет — и не спеша, с наслаждением читаю. А за окном мелькают родные пейзажи, березки… Кр-р-расотища!

— Любимое место в Гродно?
— Ха! Конечно, “Палуба”!

— Кинофильм и актер?
— “Место встречи изменить нельзя” и Владимир Высоцкий.

— А тренер и команда?
— Сиваков и “Химик”! Шутка. Мэтт Басби и “Манчестер Юнайтед”. Кто не знает, Басби был шотландским тренером, который 26 сезонов рулил легендарным клубом — больше только у сэра Алекса Фергюсона. Когда в 1958 году тот “МЮ” погиб в авиакатастрофе, Басби, который чудом выжил, заново слепил суперклуб буквально с нуля… Как-то в Москве я посещал футбол на стадионе “Торпедо”, и один мужик с трибуны окликнул меня: “Эй, Мэтт Басби!”. Наверное, заметил какое-то сходство. Я прямо расцвел!

— Вы вспыльчивый?
— Скорее нет. Хотя разные ситуации бывают. Помнится, играли в Ланчхути с “Гурией”. Судьи “убивали” нас без зазрения совести. Мы забили на первых минутах — они зафиксировали какой-то непонятный офсайд. Опять провели гол в концовке первого тайма — арбитр из Азербайджана свистнул фол с нашей стороны. А после перерыва вообще за центр поля нас не выпускал! Ну а минуте эдак к 90-й “запустил” грузинского форварда один на один с нашим вратарем Балухой — и тот из трехметрового офсайда принес победу “Гурии”. Я этого горе-судейку чуть не задушил: тряс за грудки, пока какой-то капитан не оттащил…
Поздним вечером — стук в дверь номера. Кто там? Администратор “Гурии”. Я ему: “Да пошел ты на …”. Тот ретировался. Минут через двадцать прислали начальника команды. А я к тому времени немного оттаял. Пригнали за мной черную “Волгу”, пригласили на природе выпить-закусить. Их тренер говорил: “Первый раз вижу команду, которую внаглую убивают и она это понимает, но не сдается! За вас!”, — и пьет из внушительного рога. Признаться, поначалу хотел ему заехать по сопатке, но я же добрый человек… Кстати, мило тогда пообщались.

— Какие сны видите чаще всего? Небось футбольные?
— Футбол снится очень редко — за последнее десятилетие вообще два-три раза. Уж если и снится, то не игра мастеров, а футбол моего послевоенного детства. С набитыми шишками и выбитыми зубами, когда пустить “бабочку” на глазах пацанов из твоего двора было примерно то же, что предать Родину...