Дата публикации: 17 января, 02:25

На стыке девяностых и “нулевых” он являлся одним из тех белорусских легионеров в России, по ком удобно было постигать тамошний чемпионат. В питерском “Зените” полузащитник Борис ГОРОВОЙ играл здорово — сноровисто и с особым прилежанием. Равно как и в МПКЦ и минском “Торпедо”, где сделал себе имя. Корреспондент “ПБ” набрал номер телефона 38-летнего генерального директора “Таганрога”, чтобы поностальгировать и справиться о делах насущных...

Друг молодости

— В чем сейчас заключается ваша работа?
— Ищу средства для существования клуба. Порой приходится вносить свои. Кстати, недавно вернулся из Москвы. Толстых проводил конференцию, где обсуждался вопрос о переводе нашей второй лиги под юрисдикцию ПФЛ.

— "Таганрог” — середняк зоны "Юг”. Ваше директорство — работа для души? Или реально надеетесь вывести клуб на новый уровень?
— Скорее для души. Впрочем, сегодняшнее место на фоне результатов прошлых лет — это неплохо.

— Что самое шокирующее в третьем российском дивизионе?
— Поездки в неспокойные регионы. Например, на Кавказ. Там часто бывают и проблемы с судейством.

— Еще не забросили бизнес, открытый после окончания карьеры?
— Нет. Содержим магазин, ресторан, автосалон BMW. Кстати, если вас интересует ремонт бойлера Одесса, обращайтесь к нашим партнерам.

— Если не ошибаюсь, последний вы организовали на паях с Андреем Аршавиным...
— Да, мы учредители. Несмотря на явный недостаток свободного времени, Андрей интересуется делами, контролирует их.

— Можете назвать Аршавина другом?
— Думаю, да. В прошлом году нередко навещал его в Лондоне. Встречаемся и когда Андрей бывает в России.

— Мнение друга: почему в карьере Андрея нынче скверные времена?
— Так бывает. С возрастом футболистам свойственно терять качества. Может, Андрей еще несколько сезонов поиграет на высшем уровне. Пожалуй, стоит поменять клуб. Думаю, скоро это и произойдет.

— Вы познакомились в "Зените”?
— Естественно. Когда он пришел из дубля, я был постарше. Старался помогать молодежи. Андрей тогда быстро вписался в команду. Это хороший человек, что бы о нем сейчас ни писали. Прямой, со своим мнением.

Зенит карьеры

— Бронза чемпионата России-2001 — главное достижение в вашей карьере?
— Победа в Кубке в 1999-м — тоже хороший результат. Хотя в финале я не играл. А вообще, в 2001-м у нас была отличная команда. Из нее вышли сегодняшние лидеры сборной России. С тех пор в "Зените” не случилось ни одного российского открытия. Последнее — Игорь Денисов... Если бы той команды не было, еще не известно, в каком формате существовал бы сейчас питерский клуб.

— Вы всегда лестно отзываетесь о главкоме той дружины Юрии Морозове...
— Юрий Андреевич был тренером, умеющим открывать звезд. Понимал футбол на два шага вперед. Он из плеяды Валерия Лобановского. Кстати, они работали в связке, в том числе на серебряном чемпионате Европы 1988 года.

— Ваша карьера в "Зените” оборвалась с приходом Петржелы...
— Так получилось, что именно в тот момент у меня закончился контракт. Петржела привез "своих” игроков — вот соглашение и не стали продлевать. По сути, стечение обстоятельств. Хотя ничего страшного в этом не вижу.

— Недавние склоки и скандалы в "Зените” как-то повлияли на ваши чувства к нему?
— Конечно, они не красят клуб. Там должны задуматься. Надо помнить, что деньги решают не все. И развиваться. Сейчас же внутри коллектива очевидный надлом. Впрочем, все равно "Зенит” для меня — родная команда.

— Нынче распространено мнение, что российское первенство в сравнении с вашими временами стало не в пример сильнее...
— В принципе появились куда более сильные легионеры. Но российские игроки теперь, может, даже слабее. Футболистов с именами можно пересчитать по пальцам. Если честно, есть боязнь относительно того, что случится со сборной через 5-7 лет. Когда уйдет костяк нынешних мастеров, могут возникнуть большие проблемы.

— Покинув "Зенит”, вы попали в "Торпедо-Металлург” к Сергею Алейникову. Какие впечатления остались от совместной работы?
— Это замечательный человек. Он приехал молодым, начинающим тренером, не знал реалий российского футбола. В общем, сразу же попал в сложную обстановку. И это его сгубило. Он оказался не готов к некоторым нефутбольным делам.

Черные люди

— Изучил вашу послеигроцкую биографию и обнаружил, что вы перепробовали уйму занятий. Не сидится на одном месте?
— После окончания карьеры мне не надо было думать, как заработать. К тому времени я уже был человеком, независимым в материальном плане. Пробовал остаться в футболе, искал занятия для души. А то ведь после завершения выступлений у многих начинается ломка. Меня, к счастью, она обошла стороной.

— Некоторое время вы даже преподавали в петербургском университете имени Лесгафта... Каким ветром туда занесло?
— Там получил первое высшее образование. Хорошо знал заведующего кафедрой. Воспринимал это как хобби. А еще — как своеобразный вызов. В итоге все получилось. Те четыре года вспоминаю с удовольствием. Кстати, сейчас там преподает Сергей Герасимец.

— Превращение из студента в преподаватели потребовало штудирования новых объемов учебной литературы?
— Даже самому великому лектору нужно готовиться к занятиям. К каждой лекции необходимо было систематизировать знания. В этом и состоял главный труд.

— Вы были строгим преподавателем?
— Если люди не пропускали занятий, вели себя порядочно — то все было нормально.

— Еще один опыт в вашей жизни — судейский. Почему завязали?
— То была своего рода проба. Я судил вторую лигу. В итоге понял, что это не мое. Было много блата, несправедливости, необъективности.

— В чем это выражалось?
— Во всем — вплоть до оценок, назначений. Скажу так: люди в черном живут в черном мире.

— Когда-нибудь было страшно покидать стадион после матча?
— Чтобы страшно — нет. Но по- всякому было. Случалось, забрасывали помидорами, яйцами...

— В судейских комитетах России и Украины заправляют нынче итальянцы Розетти и Коллина. Правильный вектор?
— Людей приглашали, чтобы к местным судьям было больше доверия и уважения. Видимо, полагали, что за границей нет коррупции. Не скажу, что с их приходом судейство стало на голову выше. Хотя сдвиг есть. Если бы они еще приехали не за деньгами, было бы больше толку.

— Думаете — за деньгами?
— Я в этом уверен.

— Из известных и востребованных арбитров с постсоветского пространства — лишь узбек Ирматов. Почему не видно и не слышно топовых судей из России, Украины, Беларуси?
— Что касается Беларуси, то здесь такие рефери должны скоро появиться. А вот в России... Арбитры привыкают к одному: коррупции, скандалам, стараются быть угодными. И им потом сложно привыкнуть к Европе, где все по-другому. В Узбекистане же, полагаю, коррупции нет. Вот у Ирматова и есть возможности для роста. Для прогресса нужно очищать систему.

Веселый фурор

— Как вы, уроженец Ленинграда, оказались в нашей стране?
— Не в вашей, а в нашей общей. Это прекрасная страна. Лучшая из постсоветских. Отчасти жалею, что не живу в Беларуси. Когда приезжаю, все очень нравится. В прошлом году получал здесь тренерскую лицензию категории "В”. Вообще же у меня белорусские корни. А приехать в "Ведрич” убедил Анатолий Юревич. Мне было всего 17. Как раз тогда организовывался первый суверенный чемпионат страны. Мы заняли в нем седьмое или восьмое место. Однако потом вернулся в таганрогское "Торпедо”.

— Почему?
— Выполнял контрактные обязательства. В Речице ведь играл в аренде. Но спустя несколько лет вернулся к Юревичу в МПКЦ. Там сложился очень хороший коллектив с потрясающим микроклиматом. В 1996-м мы произвели фурор. До того еще никому не удавалось превзойти минское "Динамо”. Началось все с Кубка, где мы обыграли минчан — 4:1. Как сейчас помню: игра была равная, но мы использовали свои моменты. Хотя команда у минчан была отличная. Белькевич, Хацкевич, Лухвич, братья Маковские... Такая еще не скоро появится...

— Что еще сохранилось в памяти от того чемпионата?
— Что шли с динамовцами приблизительно в одном темпе. На исходе розыгрыша сыграли с ними в Мозыре 1:1. Минчане оказались впереди. Думали, все — чемпионство пропало. Однако в последних двух турах они сыграли вничью с Могилевом и Витебском — и мы взяли золото. Доказали, что в Беларуси есть не только "Динамо”. Жаль, что вскоре из команды ушел Юревич, а за ним и все остальные.

— Ваши тогдашние партнеры по команде отмечали особенную атмосферу веселья в МПКЦ.
— Постоянно происходили всякие приколы. Прятали друг от друга бутсы, еще много чего делали, сейчас обо всем уже и не вспомнишь... Но никто не обижался. Ведь шутили по-доброму. Кстати, это тоже способствовало результату. Мы были дружны, собирались вместе выпить пива, отдохнуть. Большим подспорьем было и то, что не испытывали никаких материальных проблем. Деньги после игр приносили едва ли не в раздевалку. А как болели наши фанаты — так никто не болел. Люди стояли: не было свободных мест. Казалось, это никогда не закончится... Кстати, летом, на EURO неожиданно встретил тогдашнего президента команды Николая Ященко. Тепло пообщались.

— Помните, кто играл "под вами” в защите?
— Могу, конечно, ошибаться, но, скорее всего, это Слава Левчук. Появлялся там и Сергей Гомонов, царство ему небесное. Как он бросал ауты — на 40-50 метров!

— С кем поддерживаете отношения из той команды?
— Да много с кем. С Яромко, Кульчием, Гольмаком, Коноваловым, Седневым, Свирковым, Сысоевым, Скоробогатько... С Максимом Ромащенко давно не встречались, но общаемся хорошо. Все мы рады видеть друг друга. Так уж вышло, что живем в разных городах. Но я всегда в курсе событий.

— Вы еще застали в МПКЦ теперешнего медиахулигана Александра Бубнова?
— Застал. Знаю, что сейчас у него не лучший образ. Но мне, например, он не сделал ничего плохого. Это оригинальный человек, с изюминкой. У него всегда свое мнение — пусть иногда резкое или несправедливое. Он ни под кого не подстраивается. А тогда из команды ушли Кульчий, Ромащенко... Приехали россияне, тот же Ловчев-младший. Но восполнить потери не получилось. Так не бывает: разрушить все, а потом за месяц отстроить заново.

— После Мозыря в вашей жизни появилось минское "Торпедо”...
— Хорошая команда. Не МПКЦ, но тоже вспоминаю с теплотой. Не давала развернуться короткая скамейка запасных. Пока были свежими — играли здорово. В 1998-м 10 туров шли в первой тройке. Но потом начались карточки, травмы... В итоге финишировали седьмыми, что тоже неплохо. "Торпедо” сыграло важную роль и сугубо в моей карьере. Именно оттуда стали приглашать в сборную, включать в список лучших игроков чемпионата. Оттуда уехал в "Зенит”.

Неблагодарный труд

— Ваш наигрыш за сборную Беларуси — всего три товарищеских матча. Почему так мало?
— Если в команде есть два футболиста на одну позицию, то играть будет только один из них, правильно? В то время на моем месте играли очень достойные ребята. И даже попасть в команду было почетно. Хотя, конечно, мог достичь и большего. Но так сложилось. Тогда подобралась сильная сборная, однако результата почему-то не было.

— Вы как-то обмолвились, что у вас были не лучшие отношения с Малофеевым...
— Такого никогда не говорил. Наверное, фраза вырвана из контекс- та. Рад, что удалось поработать с этим великим тренером, харизматичным человеком. Таких уже немного и осталось. Желаю Эдуарду Васильевичу крепкого здоровья.

— Где сейчас ваш дом: в Таганроге или Питере?
— Считаю себя петербуржцем. В Таганроге живет мама. Летать приходится часто.

— Чему уделяете больше внимания — футболу или бизнесу?
— Футболу. Директорство в "Таганроге” — стартовая площадка. Хочу показать, как должен быть организован клуб — пусть даже на таком уровне. Буду двигаться дальше. Хотя это неблагодарный труд. Все эти коммерческие вопросы... Словом, не то, чем хотел бы заниматься. В сентябре отправлюсь получать тренерскую лицензию категории "А”.

— Все-таки душа больше лежит к тренерскому поприщу?
— Ну да. Общаюсь с Юревичем, он подсказывает, советует. К слову, такая работа для меня уже не в новинку. Возглавлял "Таганрог” некоторое время, тогда сложилась непростая ситуация. Почему не продолжил? Не было нужной "корочки”.